1917 год в судьбе офицеров л.-г. Семеновского полка.

Павлова Ольга Ивановна,

аспирант Орловского Государственного Университета,

старший преподаватель Орловского Государственного Технического Университета.

…Семеновцы были всегда впереди,

И смерть дорога им как крест на груди;

Погибнуть для Руси Семеновец рад,

Не ищет он славы, не ищет наград!

Судьба офицерского корпуса дореволюционной русской армии в условиях Первой мировой войны, революции и гражданской войны, безусловно, заслуживает особого внимания исследователей. Именно в ходе этих событий русское офицерство не только сильно трансформировалось, но исчезло как историческое явление. Данная статья обращает внимание на переломный период с февраля по декабрь 1917 г. в судьбе л.-г. Семеновского полка.

К февралю 1917 г., по сравнению с июлем 1914 г., в Семеновском полку оставалось меньше половины офицеров. Их них около трети погибли в боях, другие были переведены на командные и штабные должности в гвардейских и армейских частях. На их место приходили, как правило, призванные из запаса или офицеры военного времени. В результате сокращение носителей полковых традиций разрушало «семеновскую семью» и ее ментально-нравственный настрой.

С началом Первой мировой войны в русской армии начались необратимые процессы. «… В армии мирного времени численность офицерства измерялась в 30 000. К осени же 1917 года эта численность достигала 250 000. К этому нужно прибавить безвозвратные потери офицерства за время войны, превосходившие 60 000. Таким образом, война потребовала более 300 000 офицеров»[1], - размышляет в своей работе Н.Н. Головин. По сравнению с составом мирного времени это было десятикратное увеличение. Далее автор продолжает: «… потребность в офицерском составе окончательно уничтожила в комплектовании офицерства все сословные пережитки. В  офицеры брались все, кто хоть сколько-нибудь по своему образованию мог вместить ускоренную подготовку к офицерской службе».[2]

 Насколько уже в зиму 1915-1916 гг. стерлись какие-либо сословные или «классовые» различия младшего офицерства от народной массы свидетельствуют цифры, которые приводятся работе Н.Н. Головина, из 1000 прапорщиков, прошедших курс этих школ: около 700 происходило из крестьян и лишь 40 из дворян, а остальные 260 происходили из купцов, мещан и рабочих. В это время Н.Н. Головин находился на должности начальника штаба 7-й армии, и ему  пришлось организовывать школы для усовершенствования прибывавших на укомплектование армии прапорщиков.

Таким образом, мы видим, что революция усилила процессы социального отбора в среде русского офицерства.

Что же касается отношения  гвардейского офицерства к февральской революции и отречению Николая II от престола, то оно было противоречивым. С одной стороны, все они были преданы идее самодержавной монархии, а с другой персонально к императору относились критически. Капитан - семеновец Ю.В. Макаров вспоминал реакцию офицеров на отречение Николая II и переход власти к временному правительству: «…Впрочем, великое событие, кроме морального эффекта, никакого действия на офицеров не оказало… За исключением, кажется одного, князя Сергея Кудашева, все послушно присягнули Временному правительству и, с царем или без царя, порешили вести войну «до победного конца».[3] Можно сделать вывод, что активно революции офицерство не сопротивлялось и только один, поручик князь С.А. Кудашев продемонстрировал преданность монарху и неприятие новой власти.

Опубликование «приказа №1» в марте 1917 г.  и начало развала русской армии  было болезненно  воспринято офицерами семеновцами. «…Когда через несколько дней до полка дошел «приказ №1» о создании полковых комитетов и выборном начальстве, - вспоминал капитан Макаров,- всем стало ясно, что дальше так воевать нельзя и что война кончена. Уехало в тыл еще три офицера, правда, не из самых строевых. А остальные, остальные стиснули зубы и стали пытаться служить при новых порядках, «служить не за страх, а за совесть» и не только «не щадя живота своего» (этого они уже давно не щадили), но не щадя и самолюбия».[4]

В апреле-мае было уволено огромное число командующих генералов. За несколько недель было устранено 143 старших начальника, в т.ч. 70 начальников дивизий.[5] Серьезные изменения коснулись и офицерского состава Семеновского полка, в апреле 1917 г., в связи с отставкой командира полка генерал-майора Тилло, место которого занял бывший командир «государевой роты» полковник Попов. Командиром запасного батальона был выбран новый капитан Бржозовский.

В записках главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерала П.А. Половцова можно найти сведения об участии Семеновского полка в событиях 1917 г. «Через несколько дней после приезда мне приходится впервые применять вооруженную силу для водворения порядка. Какая-то шайка анархистов с невероятным нахальством среди бела дня захватила редакцию газеты «Русская воля» на Ивановской, поставила часовых  у выходов, пулемет во дворе, и начала печатать свои прокламации. Вызываю Семеновцев,  и еду на поле брани… пока идут переговоры, вызываю две сотни казаков для поддержки Семеновцев, а также для патрулирования соседних улиц, ввиду получения сведений о том, будто осажденные ожидают какую-то поддержку извне… забранное оружие и пулеметы жалую Семеновцам как трофеи, благодарю роты за службу… Словом – триумф на Ивановской улице, а на следующий день пишу приказ. Благодарю Семеновцев и казаков за выдержку при аресте хулиганов»[6] - вспоминал генерал. Интерес представляет и оценка состояния полков, сделанная Половцовым. В своей работе он запишет: «…При посещении полков физиономии частей обрисовываются весьма определенно. Лучше других Семеновцы, Преображенцы, вообще 1-ая дивизия. Зато во 2-й плохо. Особенно мерзко в Гренадерском полку, также в Московском, находящимся под влиянием окружающей их рабочей среды, а в Павловском есть некая 4-ая рота, способная отравить существование самого добросердечного начальства. Вообще, заметно, что в каждом запасном батальоне есть одна рота, являющаяся источником всяких неприятностей, - обыкновенно, рота эвакуированных».[7] «Интересно наблюдать, как характерные особенности Гвардейских полков передались в их запасные батальоны. Про армейские запасные полки говорить нечего: там сплошная мерзость» - размышляет генерал Половцов.[8]

Корниловское выступление сыграло важную роль в судьбе офицерства. После его провала к сентябрю 1917 г., в составе гвардии Семеновского полка было всего 159 офицеров. Из них 121 человек входил в число «действительных офицеров-семеновцев» и 38 были   «прикомандированными» к полку.  В числе 121 «действительного офицера» оставались 27 офицеров «июля 1914»: Бойе-аб-Геннес, Бремер-1, Бржозовский-1, Дренякин, Зайцов-2, Клименко-1, Комаров-1, Коновалов-1, Лобачевский, Лялин-2, Макаров, Молчанов, Орлов, Пенхержевский-1, Попов, Рыльке, Сморчевский, Спешнев, Тавилдаров, Типольт, Толстой-2, Тухачевский-1, Фадеев, Фольборт-1, Штильберг, Энгельгард-1, Эссен-1.[9] Таким образом, по сравнению с январем-февралем 1917 г. их число заметно сократилось: с 39 до 27.

Начиная с сентября и в количественном и в качественном составе офицерского корпуса гвардии Семеновского полка произошли заметные изменения. К 24 октября 1917 г. в гвардии Семеновском полку, состояло 120 офицеров. Из них  87 «действительных» офицера полка, принятых в состав полкового офицерского корпуса путем баллотировки через офицерское собрание полка, и 33 офицера являлись «прикомандированными» к гвардии Семеновскому полку из других частей. В целом в полку к 24 октября 1917 г. из 120 офицеров, 23  было офицерами «июля 1914». Итак, мы можем говорить о месте  службы лишь 24 офицеров, т.е. 26%. 25 офицеров (27,2%) погибли в ходе Первой мировой войны в 1914-1916 гг. и 22 офицера (22,8%) выбыли из полка по служебным обстоятельствам. Таким образом, мы имеем сведения о судьбе лишь 71 офицера-семеновца «августа 1914», т.е. 76%. Остальные к этому времени уже, фактически, выбыли из полка.

Захват власти большевиками был воспринят офицерами русской армии по-разному. Офицерство и к августу 1917 г. было неоднородно в политическом отношении, а после корниловского выступления расслоение по этому принципу пошло полным ходом, и ко времени октябрьских событий оно поляризовалось уже очень сильно. Уже тогда вполне проявились безнадежность и пассивное отношение к происходящим событиям очень большой части офицерства.

Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде было воспринято гораздо спокойнее, чем Февральская революция. Полковник Зуев вспоминал эти события: «…Октябрь прошел в полку буднично, небольшой борьбой эсеровской и социал-демократической головки полкового комитета с местными большевиками и принятия резолюции «Поддержки Петроградского гарнизона».[10]

Офицерский корпус  по отношению к новой власти и определению позиций в гражданской войне разделился на несколько групп. Генерал-майор Генштаба П.П. Петров, вспоминал: «…и вот офицерство  разделилось. Одни в ненависти своей к большевикам считали всякую работу с ними предательством по отношению к прежней русской армии и формируемой Добровольческой армии, другие считали возможным принять участие в работе с условием, что новые части создаются только для выполнения задач на внешнем фронте; третьи считали возможным работу без всяких условий, полагая, что нужно  создать хорошие части, прекратить хаос, забрать в свои руки военный аппарат, с тем, чтобы использовать его по обстановке; наконец, четвертые просто искали работы. Только небольшая часть шла в Красную Армию охотно, и то большей частью в различные комиссариаты».[11] Можно сделать вывод, что таких групп было пять.

С октябрьских событий  начался последний период истории л.-г. Семеновского полка, который продолжался до его расформирования 12 декабря 1917 г. По 21 ноября 1917 г. включительно командиром полка оставался полковник А.В. Попов, председательствовавший  на последнем полковом празднике. После праздника полковые офицеры начали покидать полк. «А через 21 день, вспоминал капитан Макаров, - наш старый Петровский корабль пошел ко дну. 12 декабря двинулось домой, в Петроград, все, что от него осталось, несколько офицеров, человек 30 солдат и  полковое знамя.[12]

К 12 декабря 1917 г. в офицерском составе гвардии Семеновского полка на фронте оставались следующие офицеры «июля 1914»: полковник Д.В. Комаров-1, капитан И.Н. Толстой-2, капитан П.И. Молчанов, штабс-капитан А.В. Фольборт-1, капитан М.Н. Тухачевский-1. Всего 5 офицеров «июля-августа 1914», т.е. 4,7 %. У каждого их них были свои мотивы оставаться до окончательного расформирования в полку.

После захвата власти большевиками офицерскому составу пришлось делать нелегкий выбор: уйти или остаться. Около трети состава офицеров остались в Советской России, из них 10% офицеров «июля 1914». Свыше четверти офицеров «июля 1914» ушли в белые армии, около половины эмигрировали за границу, не приняв участия в гражданской войне. Дальнейшие события свидетельствовали, что попытки сохранить или восстановить «семеновскую офицерскую семью» предпринимались неоднократно.

Литература.

1. Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917-1918 гг. Париж, 1937. С. 85.

2. Там же. С. 85.

3. Макаров Ю.В. Моя служба в Старой гвардии в 1905-1917 гг. Буэнос-Айрес, 1954. С. 378.

4. Там же. С. 378

5. Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М., 2002. С. 17.

6. Половцов П.А. Дни затмения. Париж, 1918. С. 65-67.

7. Там же. С. 68-69.

8. Там же. С.68-69.

9. РГВИА  Ф.2584. Д.3032. Оп.1. Л.155-156.

10. Петров П. Борьба на Волге // 1918 год на востоке России.  М., 2003. С. 13.

11. Тинченко Я. Голгофа русского офицерства в СССР 1930-1931 годы. М., 2000. С. 343-344.

12. Макаров Ю.В. Моя служба в Старой гвардии в 1905-1917 гг.  Буэнос-Айрес, 1954. С. 381.

Поступила в редакцию 27.03.2008 г.