Состояние современных политико-интеграционных процессов на Южном Кавказе

Буров Александр Александрович,

аспирант кафедры управления, по­литологии и социологии Пятигорского государственного лингвистиче­ского университета.

В статье рассматриваются вопросы, связанные с современными политико-интеграционными процессами на Южном Кавказе. Эти процессы характеризуются как многовекторные. От политической стратегии и тактики Азербайджана, Армении и Грузии – стран, находящихся на этапе демократических преобразований, зависит  международная безопасность не только в регионе, где граничат Европа и Азия, но и во всем мире. Вхождение этих государств в мировое многополярное пространство – процесс сложный и длительный, во многом определяющийся как их политическим курсом интегрирования, так и созданием стабильной внутригосударственной политико-экономической инфраструктуры.

Для адекватной оценки состояния современных проблем и перспектив политико-интеграционного развития региона Южного Кавказа с учетом интересов многих госу­дарств - объектов и субъектов политики как динамического явле­ния представляется важным положение Декларации ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), подписанной в августе 2007 года в Бишкеке: интегрирование государств в со­временном мире определяется тем, какова «эффективность коллектив­ных усилий в противодействии современным вызовам и угрозам, в расширении горизонтов делового и гуманитарного сотрудничества»[1]. По мнению бывшего тогда Президентом России В.В.Путина, ШОС являет собой пример альтерна­тивного НАТО интегрирования, которое ставит своей целью «укреп­ление многополярной международной системы, обеспечивающей рав­ную безопасность и возможности развития для всех стран… Любые попытки в одиночку решать глобальные и региональные проблемы бесперспек­тивны»[2]. Именно эта мысль определила содержание Договора о долго­срочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве государств – чле­нов ШОС и план их совместных действий по обеспечению междуна­родной информационной безопасности.

О гибкости и динамизме стратегии ШОС как политико-интегра­ционной системы говорит тот факт, что эта организация, официально не объявляя себя военно-политическим блоком, стремится использовать для достижения безопасности в Азии и во всем мире все необходимые средства. Это особенно важно, если  учитывать нестабильность ситуации в регионе, в частности – в Афганистане, важном «узле» транспортировки не только энергоресурсов, но и наркотиков, что требует создания «пояса» антинаркотиче­ской безопасности и мониторинга безопасности финансовой.

Созда­ваемая в рамках ШОС система совместного оперативного реагирования на угрозы призвана нейтрализовать деятельность террористических организаций, что требует продол­жения «работы по формированию партнерской региональной сети контртеррористических структур»[3].

Призванное в свое время обеспечить, по словам В. В. Путина, «спокойный «развод» государств бывшего СССР», СНГ «приступило к собственному реформированию, смысл ко­торого состоит в отходе от политических дискуссий – к более прак­тичной и тесной работе в области экономических связей»[4]. Этот фактор является основой динамики политико-интеграционных от­ношений в данной системе. Саммит 6 октября 2007 года в Душанбе стал  важной вехой в судьбе Содружества, что было закреплено в подпи­санном в столице Таджикистана Соглашении.

Таким образом, именно России принадлежит формулировка современной политико-интеграционной концепции, которая может рассматриваться в качестве универсальной в современном многополярном мире. Политическая интеграция, являющаяся  альтернативой глобализации, должна формироваться  на основе добрососедского сотрудничества и добровольного объединения на паритетных началах. Она служит основой безопасности в регионе и в мире, будучи системой совместного оперативного реаги­рования прежде всего контртеррористического плана, решает экономические  за­дачи, в частности энергетического партнерства, с учетом потенциала энерогоресурсов каждого члена интеграции, явля­ется открытым политико-экономическим пространством для любого государства, которое согласно следовать принципам организации.

Важнейшим условием успешного функционирования любого го­сударства в качестве субъекта интеграции является его внутристрано­вое политико-интеграционное состояние, уровень политической ста­бильности и консолидации политических сил. Только при условии ак­тивного функционирования данных показателей закладывается потен­циал успешного интегрирования политических объектов и субъектов.

Специфика государств южнокавказского региона заключается в том, что все они уже на протяжении полутора десятилетий находятся в переходном состоянии, связанном с распадом союзного государства – СССР, в состав которого входили Азербайджан, Армения и Грузия. Выход на самостоятельный уровень политического функционирова­ния и обретения демократических свобод оказался связанным с перехо­дом на капиталистические «рельсы» экономических отношений и с необходимостью опоры прежде всего на собственные скрытые ре­сурсы и производительные силы. Кроме того, общественная психоло­гия, ориентированная на прежние «союзные» политико-интеграцион­ные отношения, оказалась не готовой как к их распаду, так и к необ­ходимости вступления в новые связи, под­чиненные стратегии и тактике иной, несоциалистической, ориентации.

Исторически обладая сложной этнической и конфессиональной структурой, Кавказ стал ареной ряда затяжных этно-территориальных конфликтов, которые негативно влияют не только на внутриполитиче­скую ситуацию в каждой из стран региона, но и на их отношения друг с другом и с соседями, прежде всего Россией.

Вместе с тем, геополитическая роль Южного  Кавказа в современном мире существенно повысилась, о чем говорит возрастающий интерес к региону не только России, Ирана и Турции, но и США, Китая, стран ЕС,   Ближнего Востока. Этот интерес связан с целым рядом факторов. Через Кавказ проходят ос­новные маршруты транспортировки каспийских энергоносителей, ко­торые являются не только важным ресурсом для мировой экономики, но и предметом геополитического соперничества. Исторические связи Южного и Северного Кавказа делают Кавказский регион в целом зоной жизненных интересов безопасности России, а близость к Ирану повышает значимость региона для США, для которых противостояние  с Ираном превратилось в один из ключевых вопросов современной внешнеполитической стратегии.

Кавказ является родиной феномена «цветных революций» на постсоветском пространстве, и динамика политического развития стран региона, их внешнеполитических ориентаций имеет важное демонстрационное значение для стратегии глобального продвижения демократии.

Многообразие и противоречивость интересов как самих региональных участников, так и внешних сил до сих пор не позволяет выработать эффективные подходы к урегулированию конфликтов и решению других проблем безопасности Южного Кавказа, что затрудняет развитие экономики и становление демократии в странах региона. Кавказ остается в большей мере зоной соперничества, нежели сотрудничества внешних сил[5]. Деструктивные политические процессы преобладают здесь над конструктивными, что создает трудности для проведения активной интеграционной политики на уровне как  объектов, так и субъектов политической интеграции.

Переходная историческая временнáя «зона», в которой оказались государства Южного Кавказа, поставила перед ними проблему выбора политико-интеграционного развития. В целом процесс политической интеграции в рассматриваемом регионе мировой политики следует, на наш взгляд, охарактеризовать как многовекторное, или поливекторное явление, связанное с необходимостью поддерживать отношения со всеми государствами как на региональном, так и на мировом уровне.

Именно поэтому стратегической перспективой политической интеграции в регионе Южного Кавказа мы считаем постепенный переход поливекторности, политико-интеграционного плюрализма, на уровень моновекторный, в крайнем случае бивекторный, причем «двойная ориентация» в этом случае должна объясняться вхождением в интегрированные связи с Россией и ее союзниками, с одной стороны, и с США и НАТО – с другой. Подобное явление – объективная реальность современного политического состояния мира.

Процесс политической интеграции, связанный с участием стран Южного Кавказа, целесообразно рассматривать в контексте современной «восточной» политики ведущих мировых держав – России, США, стран ЕЭС, Ирана и др. С одной стороны, это геополитические соседи бывшего Закавказья, имеющие тесные исторические связи с Азербайджаном, Арменией и Грузией; с другой – страны, которые рассматривают южнокавказское направление одним из стратегических в своей политике и, в частности, в выстраивании политико-интеграционных отношений с Россией. Южный Кавказ выступает плацдармом, геополитически связанным с Россией, если говорить, например, о политике США. В современной российской восточно-политической стратегии учитываются процессы дифференциации и поляризации геополитического пространства бывшего СССР и современного СНГ, формирования альтернативных политико-интеграционных, как пророссийских, так и антироссийских проектов и институтов стратегического и тактического уровня[6].

Под политико-интеграционными векторами мы понимаем составляющие направления политики отдельного государства или блока государств, связанной с реализацией каких-либо проектов политического, социального, экономического, военно-политического, реже – личностно-субъективного плана, направленных на вступление в связи с другим государством. Как правило, наблюдается проявление не отдельного вектора, а целого векторного «пучка», в котором на первое место выходят экономические интересы, всегда определяющие политическое движение. Они непосредственно связаны с направлениями социального плана, часто принимают геополитический, в том числе военный характер, определяемый волей отдельных государственных деятелей и политических лидеров. Так, в преддверии визита в Грузию в июле 2008 года Госсекретаря США К.Райс президент М.Саакашвили заявляя, что «население Абхазии и грузинские беженцы, которые вернутся в родные дома в этом регионе Грузии, должны увидеть пользу от интеграции в единое грузинское государство и стать участниками экономического развития страны». По словам лидера Грузии, через несколько лет этот регион даст увеличение экономике страны втрое, поэтому «Грузия ничего никому не отдаст».[7]

Поливекторный характер современного процесса политической интеграции на Южном Кавказе связан с целым рядом обстоятельств

Для многих близлежащих и отдаленных государств природно-экономические представляют очевидный интерес ресурсы Южного Кавказа. Прежде всего это относится к азербайджанским нефтяным и газовым месторождениям, а также к полезным ископаемым и гидроэнергетике Армении и металлургии Грузии. Традиционно развитым является сельскохозяйственное производство всех трех республик, функционируют рекреационно-туристические районы.

Регион Южного Кавказа в последнее время становится объектом внимания военных как России, так и НАТО. На фоне осложняющейся проблемы территориальной целостности всех трех южнокавказских государств (Карабах, Южная Осетия и Абхазия) не менее острой остается ситуация вокруг Ирана – государства, которое интегрировано во многие, в первую очередь экономические проекты со странами Южного Кавказа, что важно учитывать в аспекте возможного военного присутствия США и НАТО в регионе, входящего в планах прежде всего Грузии.

 Рассматриваемый регион по-прежнему остается «контактером» между остатками чеченских бандформирований и поставщиками оружия из стран мусульманского мира. Не менее важной оказывается проблема подпольной наркоинтеграции, поставляющей наркотическое сырье в пограничные с южнокавказскими государствами страны.

 Слабость попыток политико-интеграционного сближения трех стран друг с другом объясняется тем, что с момента обретения этими государствами политической независимости прошло еще совсем мало времени и рассматриваемые страны не успели наладить разрушенную после развала СССР экономическую инфраструктуру. Стремясь стать самостоятельными политическими субъектами, все три государства Южного Кавказа ищут партнеров по политической интеграции в ближнем и дальнем зарубежье, чтобы ускорить процесс возрождения экономических – а, следовательно, и политических сил.

 Социальная ситуация на Южном Кавказе продолжает оставаться очень сложной. Этническое «выравнивание» как итог эмиграции представителей неюжнокавказских диаспор, а также коренных этносов за границу, прежде всего в Россию, не привело к консолидации населения во всех трех государствах. Более того, оставшиеся на территории государств национальные меньшинства, в частности – в приграничных районах той же Грузии, чувствуют себя далеко не свободно, поскольку лишены конституционных прав и часто подвергаются дискриминации со стороны властей.

Многое в организации интеграционных процессов на Южном Кавказе зависит от личности  лидеров государств. Принцип комплементаризма, которым в первую очередь руководствуется  Армения, не соответствует нейтралитету курса И. Алиева в Азербайджане. На этом фоне явно  авантюристической является политика М. Саакашвили, которая прямо ведет Грузию к открытым военным действиям с Южной Осетией и Абхазией, к союзу с НАТО и США и к конфронтации с Россией и ее союзниками, в том числе с Арменией.

Эти и другие моменты, на наш взгляд, и определяют специфику поливекторности современного процесса политической интеграции на Южном Кавказе.

Взаимообусловленность составляющих политического курса государства, пытающегося определить свое место прежде всего на межстрановом уровне интеграционных отношений -  таких, как экономика, геополитика, социальная ситуация, субъективный фактор, очевидна. В самом деле, спустя почти два десятилетия после обретения независимости бывшими союзными республиками СССР – Азербайджаном, Арменией, Грузией в условиях, когда продолжается процесс дифференциации и поляризации политического пространства СНГ и формирования как пророссийских, так и антироссийских проектов и институтов стратегической и индивидуальной деятельности лидеров рассматриваемых государств, по-прежнему важнейшую роль в строительстве отношений играет экономическая составляющая.  Далеко не случайно краеугольным камнем внешнеполитической деятельности В. В. Путина на «восточном» направлении стал вопрос о топливе. В российской бизнес-элите развернулась борьба за право влиять на политические решения президента[8]. В мае 2007 года в  Туркменбаши была подписана трехсторонняя Декларация о строительстве Прикаспийского газопровода. Туркмения, Казахстан и Россия сыграли на опережение своих конкурентов, среди которых оказались Азербайджан и Грузия, участвующие в строительстве нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейран, газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум и в реанимации идеи нефтепровода Одесса – Броды – Гданьск при непосредственном участии Украины. Таким образом, экономический вектор политической интеграции двух южнокавказских государств, который был определен на «энергетическом» саммите в Кракове 11-12 мая 2007 года глав Украины, Грузии и Азербайджана при обсуждении проблемы об «отторжении» России от Кавказа и бассейна Черного моря,  оказался направленным далеко не в самую эффективную сторону. На этом же саммите в Польше президент Украины В. Ющенко напомнил своим коллегам по организации ГУАМ, что она теперь является «организация за демократию и экономическое развитие»[9]. Поэтому появилась возможность «формирования так называемого «миротворческого батальона» ГУАМ» по урегулированию ситуации в Карабахе[10]. Тем самым была предпринята попытка создать военный прецедент, альтернативный уже действующим силам, подчиняющимся решению «большой тройки»   Минской группы ОБСЕ (Россия, Франция, США), которая действует согласно решению ООН. Включение третьих сил в решение карабахского конфликта, без участия Армении и в обход ООН, - авантюристский проект реализации военного вектора  политико-интеграционного процесса, что характеризует действия ГУАМ как противоречащие логике политической интеграции,  направленной на стабилизацию и прогресс, а не на деструкцию политической картины мира.

Политико-интеграционные отношения стран Южного Кавказа во многом затрудняются политикой двойных стандартов, проводимой за­падными государствами. ГУАМ как альтернатива СНГ, созданная при поддержке США, имеет перспективу потерять еще одного члена - Азербайджан, поскольку именно двойные стандарты не устраивают правительство И. Алиева. По данным СМИ, создатели ГУАМ одно­временно осуществляют материальную поддержку и Карабаха, и Ар­мении, вуалируя ее дезориентирующими пропагандистскими ак­циями[11].

Наиболее же ярко военный вектор политико-интеграционного процесса проявляется сегодня в зонах грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов, где Грузия, интегрируясь с США, рядом стран ЕС и соседями по бывшему СССР, в частности Украиной,  пытается развязать военные действия, стараясь установить контроль над территориями этих республик.

Субъективный вектор политического курса Грузии в лице президента М.Саакашвили как крайне непредсказуемого,  нестабильного и откровенно антироссийски настроенного лидера, необдуманно планирующего политико-интеграционные отношения своего государства, прослеживается четко, равно как и социальный вектор политико-интеграционного процесса, выстраиваемого группировкой ГУАМ. Приведем весьма характерную для настроения южных кавказцев реплику в еженедельнике «Северный Кавказ»: «А не вышвырнуть ли нам, кавказцам, вон непрошенную Украину? И без нее проблем хватает. С ними разбираться только нам, кавказцам, и занятые внутриукраинским конфликтом политики на Кавказе однозначно не могут быть ни посредниками, ни тем более миротворцами»[12].

Следовательно, политико-интеграционный процесс как поливекторное явление на Южном Кавказе характеризуется сложностью и нестабильностью, что вполне объяснимо: молодые демократические государства региона только набираются опыта в выстраивании стратегии и тактических ходов своей политики.

Анализ состояния политического интегрирования на Южном Кавказе первого десятилетия ХХI века по геополитическим направлениям, характеризующим участие в политической интеграции всех трех государств региона, позволяет определить наиболее важные тенденции политического строительства в данных странах на пути к вхождению в круг государств, имеющих опыт политико-интеграционных отношений как на внутристрановом, так и на межстрановом уровне. В частности, к таким государствам относится Россия, чья позиция должна учитываться при анализе вопросов, исследуемых в данном разделе.

Современный Южный Кавказ представляет собой стратегический регион, угрожающий безопасности России. Южным границам России создает реальную угрозу, с одной стороны, рост исламского экстремизма и наркотрафика. С другой стороны, беспокойство вызывает активизация присутствия США и НАТО в этом регионе, связанная с ситуацией вокруг Ирана и с возможным вступлением Грузии в НАТО. Более того, «двусторонние российско-грузинские отношения в 2005-2006 гг. вышли на критическую точку. Непризнанные республики Южная Осетия и Абхазия ждут прецедента, чтобы провести референдумы по самоопределению»[13]. Назовем также нерешенную проблему карабахского урегулирования, сковывающую интеграционную политику и Азербайджана, и Армении, и других государств.

Не менее сложный характер носит экономическая составляющая  политического интегрирования в рассматриваемом регионе, связанная с открытием нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, пополняющегося с 2006 года  казахстанской нефтью и альтернативного «нефтяным» интересам России в регионе. Обновление в том же году политической версии ГУАМ (Грузия - Украина – Азербайджан – Молдова) и попытка создания миротворческих сил этой организации направлены на то, чтобы заменить российских миротворцев в «горячих точках» региона. На саммите государств – членов ГУАМ летом 2007 году в Баку обсуждались вопросы о так называемых «замороженных конфликтах» на территории стран, входящих в эту организацию, и о формах сотрудничества с международными организациями в связи с решением этих конфликтов, прежде всего – с НАТО.

Таким образом, динамика современного мирового политики  такова, что глобализация неизбежно вызывает альтернативные процессы интеграционного плана. Политическая интеграция становится важным фактором, обусловливающим статус государства, особенно когда оно только определяется с векторами своей интеграционной политики. Южнокавказские страны характеризуются на данном этапе своего развития политико-интеграционной поливекторностью. Это неизбежно для переходного этапе их политического и экономического развития. Главное здесь – выбор стратегических партнеров по интеграционной политике.

Литература

1.                  Борисов В. Двойные стандарты западной дипломатии // Северный Кавказ: Еженедельник. - 2006. - № 48. – С. 8.

2.                  Колесников А. В.Путин: между Европой и Азией. – М.: Эксмо, 2005. – С. 197-202.

3.                  Лузянин С.Г. Восточная политика Владимира Путина: Возвращение России на «Большой Восток» (2004-2008). – М.: АСТ, Восток-Запад, 2007.

4.                  Народы Кавказа: общероссийская газета. 2008. - №14. Июль. – С. 14.

5.                  Российская газета: Федеральный выпуск. - № 180. – 2007. – 17 августа. - С. 1.

6.                  Российская газета: Федеральный выпуск. - № 223. – 2007. – 6 октября. – С. 1

7.                  Северный Кавказ: Еженедельник. – 2007 - № 18. – С. 6.

8.                  Особенности политической ситуации на Кавказе и подходы внешних сил. Мат-лы межд. научн. конф. 23-28 мая 2007 г. – Баку, 2007. – http://www.riadagestan.ru.

9.                  Шакарянц С. – ГУАМ опять готовит провокации//Северный Кавказ: Еженельник. – 2007. - №18. – С. 6.

Поступила в редакцию 07.07.2008 г.