Анализ полномочий суда по возбуждению уголовного дела о лжесвидетельстве в рамках действующего УПК РФ

Зонова Анна Евгеньевна,

соискатель кафедры уголовного процесса Уральской Государственной

Юридической Академии,

помощник председателя Кировского районного суда г. Екатеринбурга.

В Концепции судебной реформы в Российской Федерации в качестве одного из основных изменений уголовно-процессуального законодательства названа необходимость устранения обвинительной роли суда в состязательном процессе. В первую очередь «под удар» попало право суда принимать решение о возбуждении уголовного дела. Суд лишился данного полномочия ещё до принятия действующего УПК РФ, что связано с вынесением Конституционным Судом РФ сначала Постановления от 28 ноября 1996 года № 19 – П[1], а впоследствии Постановления от 14 января 2000 года №1 – П[2], затрагивающих положения УПК РСФСР 1960 года о правомочиях суда по возбуждению уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения.

Законодатель, будучи связанным указанными решениями органа конституционного контроля, в новом УПК РФ исключил суд из числа субъектов уголовного преследования. Но полностью вывести суд из правоотношений, складывающихся на первоначальной стадии процесса, ему не удалось. Анализируя нормы уголовно-процессуального законодательства, можно выделить три формы участия суда в стадии возбуждения уголовного дела: 1) рассмотрение жалоб на итоговые решения первоначальной стадии процесса в порядке ст.125 УПК РФ; 2) дача коллегией судей или судьей единолично заключения о наличии в действиях отдельных категорий лиц признаков преступлений в порядке ст.448 УПК РФ; 3) полномочия мирового судьи по поступившему заявлению о возбуждении уголовного дела частного обвинения.

В результате толкования положений УПК РФ можно прийти к выводу, что суду принадлежит далеко не последняя роль в принятии решения о возбуждении уголовного дела. Так, по общему правилу, производство по делам частного обвинения начинается после принятия мировым судьей заявления к своему производству. Тем не менее, современные правовые реалии требуют решения вопроса о «реанимировании» положений ст.ст. 255, 256 УПК РСФСР 1960 года[3], закрепляющих право суда на возбуждение уголовного дела в судебном разбирательстве, поскольку по ряду преступлений достаточные данные для начала производства по делу могут быть установлены исключительно в судебном разбирательстве. К таким преступлениям относятся, прежде всего, деяния, предусмотренные ст. 307 УК РФ. Однако вопрос о начале производства по уголовным делам указанной категории не может быть рассмотрен без разрешения проблемы соотношения полномочий суда по возбуждению уголовного дела с принципом состязательности.

Отрицание права суда на возбуждение уголовного дела в науке уголовного процесса и в актах органа конституционного контроля связано с недопустимостью в состязательном процессе возложения на суд, осуществляющий функцию правосудия функции уголовного преследования (обвинения).

Сущность указной позиции основана на мнении о совпадении начального момента возбуждения уголовного дела и уголовного преследования. Но с этим вряд ли можно согласиться, поскольку акт возбуждения уголовного дела имеет иное процессуальное значение, нежели начало уголовного преследования. Его принятие не является прерогативой только стороны обвинения, поскольку акт возбуждения уголовного дела следует расценивать как способ фиксации признаков преступления, достаточных для принятия решения о начале производства по уголовному делу. В указанном контексте возбуждение уголовного дела судьей не может рассматриваться как проявление исключительно функции обвинения (уголовного преследования). Ибо возбуждение дела судьей выражает его мнение не о виновности лица, а лишь о наличии серьезных оснований для предположения, что преступление имело место.[4]

Возбуждение уголовного дела в судебном разбирательстве судом, в том числе по его инициативе, не противоречит состязательному процессу также в силу того, как отмечает Н.В. Витрук, что обнаружение обстоятельств, фактических данных, свидетельствующих о возможном совершении лицом преступления, происходит объективно в ходе судебного заседания с участием сторон и с соблюдением всех принципов уголовного судопроизводства.[5] В последствии, при вынесении решения о возбуждении уголовного дела суд только фиксирует установленные в состязательном процессе факты.

Обращаясь к уголовно-процессуальному законодательству других государств, следует отметить, что УПК Франции предусматривает рассмотрение судом по собственной инициативе дел об уголовно-наказуемых деяниях, совершенных во время судебного заседания.[6]

Российский законодатель, лишив суд права на принятие решения о начале производства по уголовному делу, оставил без должного внимания вопрос о возбуждении дела по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ. Хотя в научной литературе и практической деятельности проблема борьбы с таким преступлением против правосудия как дача заведомо ложных показаний или заключения является наболевшей. Одной из главных причин недостаточной степени реагирования на увеличение количества дачи ложных показаний в суде является отсутствие эффективного механизма возбуждения и расследования дел указанной категории.

Необходимость особой процессуальной регламентации порядка возбуждения уголовных дел по признакам состава преступления, предусмотренного ст.307 УК РФ, обусловлена следующими причинами: каждое дело данной категории, во-первых, тесно связано с тем, по которому были даны ложные показания или заключение, а во-вторых, затрагивает вопрос об оценке доказательств по основному делу. В связи с этим в первую очередь следует определить круг субъектов, правомочных принимать решение о начале производства по уголовным делам данной категории.

Позиция законодателя по данному вопросу не ясна. УПК РСФСР 1960 года в ст.256 закреплял особое правило, что возбуждение дела в отношении свидетеля, потерпевшего или эксперта, давших заведомо ложное показание или заключение (в ст.307 УК РФ указаны также показания специалиста), может иметь место лишь одновременно с постановлением приговора. Действующий УПК РФ не позволяет однозначно ответить не только на вопрос: кто и на какой стадии уголовного судопроизводства может принять решение о возбуждении уголовного дела указанной категории, - но и вообще прямо не закрепляет порядок действий суда при обнаружении в судебном разбирательстве обстоятельств, свидетельствующих о совершении нового преступления.

Полагаю, что возбуждение уголовного дела по признакам состава преступления, предусмотренного ст.307 УК РФ, возможно только после окончательной оценки всех собранных доказательств и принятия на их основе итогового решения по делу, включая его прекращение. В связи с этим право принимать решение о возбуждении уголовного дела имеет тот субъект, который производит итоговую оценку всей совокупности доказательств по основному делу.

В ситуации, когда уголовное дело находится в стадии судебного разбирательства, такое право принадлежит суду, как субъекту процесса, единственно управомоченному осуществлять правосудие, т.е. разрешать дело по существу. Тем более, что рассмотрение дела в судебном заседании проходит в условиях действия принципа непосредственности исследования доказательств. Показания потерпевшего, свидетеля, эксперта и специалиста, а также заключение эксперта, согласно п.п.2-3.1 ч.2 ст.74 УПК РФ, являются доказательствами по уголовному делу, которые должны отвечать всем критериям, в том числе быть достоверными. В соответствии со ст. 17 УПК РФ, судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовного деле доказательств. В силу данного обстоятельства только суд при постановлении приговора может признать отдельные доказательства недостоверными, т.е. фактически установить ложность показаний свидетеля, потерпевшего, эксперта или специалиста, а также ложность заключения эксперта, сделав соответствующие выводы в итоговом акте по делу.

С точки зрения процессуальных условий принятия решения о начале производства по делу выводы суда о ложности показания или заключения в полной мере следует рассматривать как установление основания, т.е. достаточных данных для возбуждения уголовного дела по признакам состава преступления, предусмотренного ст.307 УК РФ. Дополнительная проверка наличия основания для возбуждения рассматриваемой категории дел в общем порядке не требуется, более того, она невозможна. Поскольку проверять факт дачи ложных показаний или заключения - значит вторгаться в оценку доказательств, данную судом, и ставить под сомнение итоговое решение по основному делу, что не согласуется с принципом осуществления правосудия только судом, свободой оценки доказательств, законной силой процессуального акта, принятого судом, и правилами его пересмотра. Поэтому нельзя признать соответствующим смыслу закона мнение И. Овсянникова и А. Галкина о том, что в случае вынесения оправдательного приговора прокурор, который уверен, что оправданный все-таки виновен, а свидетели лгут, имеет все основания возбудить в отношении последних уголовное дело.[7]

Полагаю, что и вынесение частного определения (постановления) при установлении факта ложных показаний или заключения не соответствует специфике дел данной категории. В связи с тем, что, во-первых, в силу закона, частное определение (постановление) не только не является актом, определяющим начало производства по делу, но и даже самостоятельным поводом для возбуждения уголовного дела (оно может быть рассмотрено только как сообщение о преступлении, полученное из иных источников). Во-вторых, данное процессуальное решение предполагает возможность проведения дополнительной проверки наличия признаков преступления, что недопустимо ввиду названных выше причин. Кроме того, в её осуществлении нет необходимости, поскольку установление в судебном заседании факта дачи ложных показаний или заключения, следует признать достаточным основанием для возбуждения уголовного дела.

Единственно возможный вариант действий суда в такой ситуации – его право на принятие решения о возбуждении уголовного дела (отказ в возбуждении дела также не нужно исключать, поскольку даже при установлении признаков преступления, возможно наличие обстоятельств, препятствующих началу производства по делу). Такое решение должно иметь форму отдельного определения (постановления) и принято одновременно с постановлением приговора.

Вряд ли можно согласиться с требованием о вынесении акта о возбуждении уголовного дела после вступления приговора в законную силу. Поскольку жалоба (представление) на приговор по основному делу может не затрагивать вопрос об оценке показаний свидетеля, потерпевшего, эксперта или специалиста, признанных ложными. Кроме того, определение (постановление) суда о возбуждении уголовного дела по ст.307 УК РФ может быть самостоятельным предметом обжалования. Направлять указанный акт для производства предварительного расследования следует после его вступления в законную силу, независимо от обжалования приговора по основному делу, поскольку в необходимом случае можно решить вопрос о приостановлении производства по делу.

Итак, суд при постановлении приговора должен иметь право на принятие решения о начале производства по уголовному делу по признакам состава преступления, предусмотренного ст.307 УК РФ. Данное правило распространяется также на случаи прекращения уголовного дела по итогам судебного разбирательства по результатам оценки всех доказательств в их совокупности. Аналогичное право должны иметь суды апелляционной и кассационной инстанции, т.к. они тоже непосредственно исследуют доказательства (суд кассационной инстанции по ходатайству стороны). Введение данного положения не повлечет за собой умаление права государственного обвинителя давать свою оценку доказательствам в процессе их исследования или в судебных прениях, а также заявлять соответствующие ходатайства, тем самым, обращая внимание суда на факты дачи ложных показаний или заключения эксперта.

В целом, возрождение института возбуждения уголовного дела судом в судебном разбирательстве следует расценивать как возвращение к предшествующему законодательному опыту. Кроме того, возбуждение уголовного дела по ст. 307 УК РФ одновременно с принятием итогового решения по делу судом не только соответствует назначению уголовного судопроизводства, но и способствует реализации воспитательной функции уголовного процесса и повышению правосознания граждан.

Литература.

Нормативные акты и решения судебных органов:

1.                  Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ Н.В. Витрука по делу о проверке конституционности отдельных положений УПК РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ. Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 года №1 – П // Собрание законодательства РФ – 2000. - №5. - Ст. 611.

2.                  Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 года №1 – П «По делу о проверке конституционности отдельных положений УПК РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ» // Собрание законодательства РФ. 2000. №5. Ст. 611.

3.                  Постановление Конституционного Суда РФ от 28 ноября 1996 года №19 – П «По делу проверке конституционности статьи 418 УК РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края» // Собрание законодательства РФ.1996. №50. Ст. 5679.

4.                  Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 592.

Специальная литература:

1.                  Мотовиловкер О.Я. Некоторые вопросы теории советского уголовного процесса в свете нового уголовно-процессуального законодательства. Кемерово, 1962. С.83.

2.                  Овсянников И., Галкин А. Одни ругают суд присяжных, другие – прокурора // Российская юстиция. 1999. №3. С. 9.

3.                  Стойко Н.Г. Уголовный процесс западных государств и России: сравнительное теоретико-правовое исследование англо-американской и романо-германской правовых систем. Спб., 2006. С.217.

Поступила в редакцию 25.08.2008 г.