ISSN 1991-3087
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
Яндекс.Метрика

НА ГЛАВНУЮ

Творчество М. А. Сабира как новый этап развития сатирической поэзии в азербайджанской литературе

 

Агазаде Ядулла Бабир оглу,

кандидат филологических наук, доцент, зав. кафедрой языка и литературы

Лянкяранского государственного университета, Азербайджан,

докторант Института литературы им. Низами НАН Азербайджана.

 

Хагани, Низами, Насими, Физули и многие другие гениальные творческие личности, имена которых мы не перечислили и за мастерство которых мы ис­пы­тываем чувство гордости, независимо от того, на каком языке они писали, – это поистине национальные поэты. Великий русский критик В.Г.Белинский, го­во­ря о творчестве А.С.Пушкина, отмечал: «Даже когда поэт в целости отра­жает чужой мир, он остается национальным поэтом, так как он смотрит на этот мир глазами своей национальной стихии, глазами своего народа и так чув­ству­ет, так говорит, что его соотечественники думают что это они ощущают, они говорят. С этой точки зрения Пушки, возможно, более национален, истинный рус­ский поэт, чем все те, что предшествовали ему» [3, с. 117]. В свете этих мыслей если пролистать богатую историю азербайджанской литературы, по­доб­ные мысли больше всего с гордостью можно произнести о великом Сабире – он истинный национальный поэт. Откуда берет свое начало такая национальность, откуда она питается? Прежде всего, своей привязанностью к корням, народу. Во все времена выдвинувшиеся из народа отважные люди шли впереди нации. И этот поэт может быть обычным гражданином. Благодаря большой любви к нации, хранимой в их сердцах, они увековечились в памяти народа, превратились в гордость, цель нации. Именно желание писать об увиденных подлостях, боли, национальных достоинствах убедило Хагани предпочитать памфлет оде:

 

Сладость похвал, кислость пасквиль твои ведомы всем,

Подобно вину от спелого, а сладости от неспелого винограда.

(Подстрочный перевод) [9].

 

Вино – это хмель, апатия, отсталость, а кислый виноград – тутия, (сла­дость) прогресс, возрождение. Первичное отношение к критическому стиху, сатирической поэ­зии очевидно. Бессомнения, писать о «кислых» памфлетах вынуждают Хагани не собственные несбывшиеся мечты, а несправедливость, господствующая в обществе. В этом смысле Хагани – национальный поэт. Когда в свое время Хафиз Ширази творил в персидской поэзии чудеса, в тюркоязычном стихе возникли затруднения аруза, гений Физули, выдвинув грудь вперед, сказал:

 

Персидским говором по той причине поэзия богата,

Однако ж сложно стих слагать на тюркском языке.

Не сотворишь и строк из речи тюркской, потому

Что нет по большей части нужных слов тому.

Имея дар я сделал бы невозможное возможным,

И стал бы в миг шиповник цветником прекрасным. [6]

(Подстрочный перевод)

 

Разве Физули, поставившего перед собой такую историческую миссию и героически достигшего ее, призвал к подобной действительности не родной язык, не большая любовь к родному народу? Так, мы справедливо признаем, что Физули национальный поэт.

Мы не ошибемся, сказав, что вопросы исследования наследия М.А.Сабира берут свое начало с периода жизни самого Сабира. Ярким примером тому слу­жит любовь к творчеству Сабира, чувство печали, скорби в связи с отсут­ствием и потерей Сабира, отразившихся в записях, напечатанных в жур­нале «Молла Нас­реддин» и других органах печати в дни гибели видных деятелей по­добно со­временникам Сабира Ф.Кочарли, А.Сиххату, М.Гаджин­скому, У.Гад­жи­бе­ко­ву, А.Гамкусару (Наджафзаде), А.Агвердиеву, М.Махмудбекову, Таги Шах­ба­зи, Я.В.Чеменземинли и др. заслуженным деятелям общественно-худо­же­ствен­ной мысли азербайджанского народа [19, с. 17-314].

Многие интеллигенты того времени, в том числе и сам Мирза Джалил признавали большую роль Сабира в достижениях «Молла Насреддина». Неслу­чайно, что после смерти Сабира Мирза Джалил некоторое время чуть было не впал в безнадежность, издание журнала было приостановлено с 8 марта 1912 года после выпуска 9-го номера до января 1913 года [14, с. 239-245].

О значимости Сабира для «Молла Насреддина» мы узнаем из статьи А.Сиххата «Сабир» в газете «Ени иршад» 29 августа 1911 года, который писал: «С момента появления «Молла Насреддина» каждый, владеющий чувством на­слаж­дения, не мог не очароваться умением Сабира эфенди» [14, с. 228-229].

По правде говоря, М.А.Сабир имеет исключительные заслуги в том, чтобы «Молла Насреддин» стал читаемым, переходил из рук в руки, еще больше приб­лизился к народу. За исключением Мирзы Джалила невозможно найти другого такого автора. Следует признаться, что в накоплении Сабиром опыта, возвышении его как сатира большая доля принадлежит «Молла Насреддину». Однако сложно представить, что даже без «Молла Насреддина» Сабир не был бы в таком амплуа. В начале прошлого столетия в период споров, обсуждений по вопросу «Каким должен быть новый стих?» Сабир стал популярен своим стихом в новом жанре, в новом содержании, он наглядно показал, какой должна быть настоящая поэзия. Еще одно обстоятельство, которое принесло удачу Сабиру, стала целостность творчества и личности. Справедливо по этому по­во­ду отмечал М.Джалал: «Известно, что сатира требует от автора держаться на высоте, нежели придерживаемой цели. Критический смех лишь в том случае ус­пешно звучит, когда смеющийся человек морально был выше, а целью же смеха были люди, морально низкие» [17, с. 146].

Наследие М.А.Сабира широко изучено в современной филологической мыс­­ли Азербайджана, в литературной критике не раз были выявлены новые ка­че­ства сабироведения. Большая заслуга в этом принадлежит не только литера­ту­роведам-ученым, но и лингвистам. Больший интерес вызывают научные ис­сле­дования в области стихотворного языка Сабира, сделанные наравне с лите­ра­туроведами А.Назимом, М.Акберли, Г.Араслы, Дж.Канданом, Н.Рашаевой, М.Джалалом, А.Замановым, М.Ибрагимовма, А.Мирахмедовым, А.Шарифом, К.Та­лыбзаде, М.Гусейном, Ш.Гурбановым, И.Мамедовым, Г.Оруджали, А.Са­лад­дином, Я.Гараевым, Ф.Гусейновым, Х.Алимирзайлы, Ш.Салмановым, З.Ас­гер­ли и видными лингвистами Б.Джабарзаде, А.Демир­чизаде, С.Ализаде, Т.Га­джи­евым, А.Ахундовым, Я.Сейидовым, Р.Магеррамовым.

Р.Магеррамова в своей ценной монографии «Мир слов М.А.Сабира» спра­вед­ливо опишет: «Сабир – это новатор, острым пером бросившийся на бо­евую арену, еще более расширивший прежнее, прошедшее большой путь раз­ви­тия содержание, круг тем азербайджанской национальной сатиры и придавший ему новое качество – новый дух» [20, с. 4]. Иногда бывало и такое, что новшество в творчестве Сабира искали в его явлении «основоположником революционной сатиры». Будто что такое революционная сатира? В целом, марксистко-ленин­ское давление в литературоведении советского периода не обошло стороной и Сабира. Подобно тому, как пытаясь исследовать стихи, мысли многих поэтов путем одобрения, называли их атеистами, утопистами, социалистами, так же и Сабира к слову и не к слову называли поэтом-революционером. В учебнике для студентов вузов читаем: «Он является знаменосцем революционного сатириче­ско­го стиха начала XX века, самой большой персоной реалистко-демокра­тич­е­ской литературы… Новое, революционное стихотворение Азербайджана про­сла­вилось на всем Ближнем Востоке благодаря Сабиру» [18]. Или же один из достойных исследователей сабировского наследия Т.Новрузов так отмечал об этом: «Его поэзия – самое видное, оригинальное явление революционной са­ти­ры Азербайджана и мусульманского Востока» [18, с. 4].

 При подходе к проблеме с другого ракурса следует вспомнить то, как зна­менитый идеолог пролетарского класса В.И.Ленин образно (только образно!) на­звал великого русского писателя графа Л.Н.Толстого «зеркалом русской ре­во­люции». Наверное, это можно назвать образно. Однако в прямом смысле этого слова называть графа Толстого писателем-революционером абсурдно. Хотя можно согласиться и с тем, что Сабир – не революционер-поэт-сатирик, а он смог создать истинную революцию. Эту мысль ясно выразил современник и близкий друг Сабира А.Сиххат после смерти поэта в цепи статей под названием «Сабир» 29, 31 августа и 6 сентября 1911 года в газете «Ени иршад» во 2-ом, 4-ом и 7-ом номерах. «Наша родина создала в литературном мире гениальный стих. В первую очередь он проложил такую тропинку в азербайджанской ли­те­ра­туре, что лучше него никто не писал в такой манере. Он пытался шу­точно, слад­кими и понятными всем речами, насмешками писать улучшить наши не­до­че­ты, изъяны. Что делать, если он смог отслужить нашей литературе всего лишь пять лет. Написанное им было старом говоре. Однако, вместе с тем, в те­че­ние этих пяти лет он произвел в нашей литературе такую крупную рев­о­лю­цию, что, не имея достаточного дозволения проанализировать эту силу-вели­чие, обойдусь несколькими словами, чтобы выразить мысль» [19, с. 44].

 Сабир своим творчеством, в частности, сатирами смог свершить истинную революцию, создать новое направление, новый этап, этап сабировского стиха в азербайджанской литературе нового периода. В досабировской литературе, а если конкретно, в поэтическом направлении была сатира, но она не достигла величия сабировского стиха. Сатирические стихи, памфлеты в классической поэзии – это непосредственно критическое, открытое, свободное высмеивание. Мастер смеется, гневается сам, и заставляет смеяться, гневаться и своих чита­телей. Смех в новом типа сатиры Сабира не сразу заметен, сделать вывод о том, что мастер серьезным образом, чуть ли не в внушительной форме говорит свое слово, или пытается разговорить своего типа, предоставляется на усмотрение читателей. Видный русский литературовед М.М.Бахтин в своем труде «Проб­ле­мы поэтики Достоевского», называя такой смех «смехом, подвергшимся ре­дук­ции», отмечал: «Явление подверженного редукции смеха имеет достаточно важ­­ную значимость в мировой литературе. Смех, подвергшийся редукции, не­по­средственно ограничен от формы выражения, как говорится, «не звучит», од­на­ко его след сохраняется и чувствуется в структуре образа и слова» [4, с. 156]. Другими словами, М.М.Бахтин, слегка изменив слова Гоголя, говорит о «не­зри­мом смехе» в творчестве Достоевского. По словам ученого, на самом деле, смех в романах Достоевского – это смех сквозь слезы [3, с. 363]. При таком подходе к проблеме однозначно можно сказать, что смех Сабира, Мирзы Джалила на самом деле – это смех сквозь слезы. Неслучайно, некоторые из его стихов были подписаны как «Смеющийся сквозь слезы». Здесь объединяются смех и слезы. Если все видимое – это смех, то невидимое – горькие слезы. Однако эти слезы при­зы­вают людей, читателей не к апатии, пессимизму, бессилию, а к борьбе, воз­рож­де­нию, осознанию собственного назначения как человека. Сабир говорит свое слово понимающим, стремящимся пробудиться, а иногда очищает общество от тысячелетиями спящих, желающих «мирно-грезового прогресса», слагая о них стихи. Сабир говорил языком Вагифа. В отличие от него, Сабир говорит о соб­ственных переживаниях, о горе молодого народа, говорит то, чего не может сказать на­род, освободил душу народа, пустил стрелы в глаза тех, кто повер­нул­ся против своего народа, языка, родины. В стихотворении «О чем писать? слова:

 

Зачем же ты так таращишь, читатель, глаза, скажи?

Иль в зеркале ты увидел себя целиком во лжи?

(Перевод С.Васильева) [26].

 

очень хорошо характеризуют пропасть между Сабиром и объектом разоб­ла­чения.

Сабир внес в стих, творчество не только новизну содержания. Он добился творческого изменения старой формы, а иногда создавал новые, еще не исполь­зо­ванные в прежних стихах формы, развил и в плане вида, формы, и в плане содержания азербайджанский стих, сатиру. Сабира обладает довольно интерес­ным методом изложения. Тип говорит, при этом он излагает себя, этот способ, скажем, не такой уж и новый. В этом плане такие сатиры поэта, как: «Что мне за дело?», «Бакинским рабочим», «Лишь в мнении людей будь чист перед Ал­ла­­хом…», «Изучение науки», «Отцовский наказ», «Не повезло», «Горе скря­ги», «Вай, вай, как трудно стало мне, как скверно мне, аллах!», «Наше глав­ное стрем­­ленье – загубить страну вконец», «Рабочему», «Благородный напев», «Па­харь», «Терпи», «Нам что?!», «Не грусти», «Благо­дари судьбу», «Жалоба», «Я – мо­­гу­щественный шах, подо мной – страна моя!», «Не пус­кай­те!», «Еще ма­лыш!», «Молодой», «Ах, как чудно с друзьями я жил тогда!..», «Судь­бы ковар­ства испытал наш край», «Продаю», «Погрузимся в невежество, век в темноте проживем», «Честь и слава воздадутся, если будешь ты богат», «Кто может усом­ниться в нас в эти дни?», «Марш стариков», «Марш умников», «Имелся старинный обычай у нас», «Не пущу!» и т.д. являются темой широкого об­суждения. Следует отметить и тот факт, что в своем твор­че­стве поэт уделяет ме­сто не только монологической, а иногда и диалогической речи, здесь на ос­но­ва­нии прямого, естественного разговора раскрывается Неве­же­ственность, от­ста­лость одного или обоих собеседников. Если в беседе моло­до­го и старика мо­ло­дой является сторонником новизны, то старик – пред­ста­ви­тель вчерашнего дня, старого, апатии.

 

– Газеты есть у вас? Читают люди их?

– Читают дураки. Но я не из таких!

– Открыта ль у вас читальня в парке днем?

– Открыта, но она давно стоит вверх дном!

(«Вопрос-ответ». Перевод С.Васильева) [26].

 

Сабир иногда сам выступает, уделяет широкое место представлению, го­ворит, обратившись непосредственно к излагаемому типу. Чуткий читатель тотчас понимает открытую иронию, острый намек в этих словах, а это, в свою очередь, создает сильный смех, эффект разоблачения. В этом плане можно отметить его сатиры «Песня нации», «Если родного народа участь плачевна и зла», «Слуги верные мои! Не спать – вставать пришла пора!». Поэт умел очень тонко представить глубокую суть.

Нередко Сабир как и его предшественники пользовался непосредственно критикой, наступлением. Бакинским борцам, а на самом деле бешеным людям, напрасно проливающим кровь, он говорил:

 

Меня тошнит, когда я вижу твою развязную походку,

Меня знобит, когда я слышу твои похабства во всю глотку…

(«Бакинским кочи». Перевод С.Васильева) [26].

 

При виде роста тирании, затоптанности права угнетенных, беспомощное состояние девушек-невест, поэт пишет:

 

Из камня высеченный род на что тебе, Аллах?

Сердца холодные как лед на что тебе, Аллах?

(«На что тебе, Аллах?». Перевод П.Панченко) [26].

 

Видя людей, противящихся свету, культуре, прогрессу, выражая свой страх не по отношению к кому-то или к чему-то, а именно к этим исполинам, их непри­стойным деяниям, поэт говорит:

 

Но – каюсь! – что вместе с бесстрашьем таким,

Как только – Аллахом клянусь я святым!

(«Боюсь!». Перевод Ю.Неймана) [26].

 

Где он говорит, что я не вижу мусульман, боюсь, и видит, как стоящие за кафедрой в мечети тянут народ назад, в апатию, он произносит слова:

 

Эпоха с нами говорит, а мы как в рот воды набрали,

Грохочут пушки, гром гремит… Проснуться все же не пора ли?

Других несет аэроплан, они по небу мчат, как птахи,

А мы узрим: автомобиль! – и шасть в кусты в священном страхе.

Давным-давно, давным-давно моллы нам солнце заслонили,

И мы глядим на жизнь других сквозь полог тьмы и сырость гнили.

(«Эпоха с нами говорит, а мы как в рот воды набрали». Перевод С.Ва­силь­ева) [26].

 

Таким образом, не трудно понять состояние Сабира. Сабир не видят друго­го способа борьбы против этих «насекомых», которые ползают по нему. От Са­бира требовали быть слепым, немым, тихим. Однако невразуметь его заста­вить сложно. Вечное счастье Сабира, его существование как мастера слова кроются именно в том, что он – поэт, понимающий, сострадающий, жалеющий народ, говорящий с народом его же языком. Внесенные в поэзию сабировской сатирой новшества, развитие, различные этапы именно этим и питаются.

 

Литература

 

1.                  История азербайджанской литературы. Т. 2. Баку, 1960. (на азерб. яз.).

2.                  Алышанов Ш. Эстетическая память слова. Баку, 1994. (на азерб. яз.).

3.                  Белинский В.Г. О классиках русской литературы. Баку, 1954. (на азерб. яз.).

4.                  Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. Баку, 2005. (на азерб. яз.).

5.                  Али Саладдин. Сабир и фольклор. Баку, 1969. (на азерб. яз.).

6.                  Физули. Избранные произведения. Баку, 1987. (на азерб. яз.).

7.                  Гаджиев Т. Сабир! Источники и предшественники. Баку, 1980. (на азерб. яз.).

8.                  Хандан Ч.Г. Мастерские особенности творчества Сабира. Баку, 1962. (на азерб. яз.).

9.                  Хагани. Избранные произведения. Баку, 1987. (на азерб. яз.).

10.              Ибрагимов М. Великий поэт Сабир. Баку, 1962. (на азерб. яз.).

11.              Гараев Я. Реализм: искусство и истина. Баку, 1990. (на азерб. яз.).

12.              Гараев Я. История: вблизи и издалека. Баку, 1996. (на азерб. яз.).

13.              Гурбанов Ш. Страницы из жизни. Баку, 1980. (на азерб. яз.).

14.              Мамедли Г. Молла Насреддин. Баку, 1984. (на азерб. яз.).

15.              Мирахмедов А. Сабир. Баку, 1958. (на азерб. яз.).

16.              Мирахмедов А. Азербайджанский Молла Насреддин. Баку, 1980. (на азерб. яз.).

17.              Литературные школы Мир Джалала в Азербайджане. Баку, 2004. (на азерб. яз.).

18.              Мир Джалил, Ф.Гусейнов. Азербайджанская литература ХХ века. Ба­ку, 1982. (на азерб. яз.).

19.              Современники о Сабире. Баку, 1962. (на азерб. яз.).

20.              Магеррамова Р. Мир слова Мирзы Алекпера Сабира. Баку, 2006. (на азерб. яз.).

21.              Новрузов Т. Мирза Алекпер Сабир (из истории исследования). Баку, 1987. (на азерб. яз.).

22.              Новрузов Т. Литературная школа Сабира. Баку, 1992. (на азерб. яз.).

23.              Оруджали Г. Литература и время. Баку, 1970. (на азерб. яз.).

24.              Рза Р. Избранные произведения. Т. 1. Баку, 1980. (на азерб. яз.).

25.              Салманов Ш. Проблема традиции и новаторства азербайджанского советского стиха. Баку, 1980. (на азерб. яз.).

26.              Сабир М.А. Хопхопнаме. Баку, 1992. (на азерб. яз.).

27.              Талыбзаде К. Избранные произведения. Баку, 1991. (на азерб. яз.).

 

Поступила в редакцию 06.04.2009 г.

2006-2019 © Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов.
Все материалы, размещенные на данном сайте, охраняются авторским правом. При использовании материалов сайта активная ссылка на первоисточник обязательна.