Исследование заимствований в общем и нахско-дагестанском языкознании

Магомедова Мургиба Абдуллгаджиевна,

кандидат педагогических наук, доцент Дагестанского государственного педагогического университета.

Кумыкско-даргинское взаимодействие изучалось в ряде исследований кумыковедов и даргиноведов. Существует даже мнение о возникновении в кумыкском языке геминат под воздействием даргинского субстрата. Однако Дж.М.Хангишиев подвергает это утверждение сомнению, отмечая, что кайтагский диалект кумыкского языка, хотя и подвергся определенному влиянию со стороны нахско-дагестанских языков, тем не менее, в этом диалекте сравнительно немного геминатных согласных, и они могли возникнуть независимо от даргинского источника [Хангишиев, 1973].

Малоизученность кумыкской лексики, как в самом источнике, так и в дагестанских языках, приводит иногда исследователей к ошибочным выводам. Так, К.М. Мусаев относит к дагестанским элементам слово гъабижай «кукуруза» кумыкского языка. Ошибочность такого утверждения была отмечена К.С. Кадыраджиевым в его диссертации по истории кумыкской лексики [Кадыраджиев, 2005]. Автор отмечает, что основа гъабижай состоит из двух самостоятельных слов гьажи «паломнический, перен. южный» + будай «пшеница», что подтверждается данными и других языков, ср. азерб. hажибугда «кукуруза».

Значительный материал приводится в различных исследованиях Н.С. Джидалаева, разыскания которого имеют прямое отношение и к нашей теме.

Исследуя некоторые особенности нижнекатрухского диалекта азербайджанского языка, автор дает обобщающие выводы, имеющие отношение и к современному кумыкскому языку, так как типологический материал по нижнекатрухскому диалекту освещает многие вопросы становления и развития таких кумыкских диалектов, как кайтагский или подгорный, в составе которых также можно видеть некоторые элементы субстратного воздействия [Джидалаев, 1990].

В употреблении тюркоязычной письменности и в деловой переписке носителей как тюркских, так и нахско-дагестанских языков в XVIII-XIX вв. отмечены интересные дагестанские лексические элементы, происхождение которых еще предстоит исследовать. О проблемах фонетических и грамматических признаков иберийско-кавказских заимствований в кумыкском языке, геминации говорится в ряде статей и тезисов [Хангишиева, 1973].

Как мы уже отмечали, в кумыкском языкознании диалектный материал далеко не собран. Нет еще и обобщающего словаря диалектизмов кумыкского языка. Поэтому не удивительно, что каждый исследователь по кумыкскому языку имеет в своем распоряжении оригинальный материал, отсутствующий в других источниках. В этом отношении целесообразно остановиться хотя бы на исследовании Н.Э. Гаджиахмедова, который в своей ссылке отмечает: «В своем исследовании я опираюсь на диалектологический материал, собранный мною, начиная с 1972 года, в селениях Туменлер, Янгикент, Маджалис Кайтагского района, а также в кумыкских селениях Башлыкент, Алходжакент и Утамыш Каякентского района» [Гаджиахмедов, 1986, 115].

И.А.Керимов, исследуя фонетическую структуру дагестанизмов кумыкского языка, отмечает наличие в заимствованиях смычно-гортанных звуков, постепенно распространяющихся и на собственно кумыкские слова. Он утверждает и то, что смычно-гортанные согласные в кайтагском диалекте являются не самостоятельными фонемами, а лишь вариантами соответствующих согласных звуков [Керимов, 1967].

Изучение заимствованных лексических единиц способствует не только дальнейшему обогащению кумыкской и даргинской лексики, но и уточнению морфологических категорий и словообразовательных особенностей этих заимствований. Так, например, заимствованные даргинизмы, аваризмы и чеченизмы могут присоединять:

1) аффиксы множественного числа: ухан-лар «ленивые», гужийалар «жадные, алчные»;

2) аффиксы притяжательности: т1ума «сова» —> т1умалар «совы» —> т1умалары «мои совы», т1уманг «твоя сова», ону т1умаси «его сова»;

3) различные падежные показатели: гьурлакъи «вишня» -> гьурлакьи-де< «на вишне», гьурлакъи-ден «с вишни», гьурлакьиге «к вишне» и т.д.

Семантическая структура заимствований представляет значительный интерес. Это вопросы полисемии, омонимии, антонимии и синонимии тюркских и кавказских языков. Синонимия является одной из традиционных категорий лексикологии, но как отмечали многие лингвисты, в теоретическом плане она остается недостаточно изученной (Вейнрейх, 1970).

Теоретическая разработка проблем синонимии ограничивалась определением понятия синонима и классификацией синонимов. Важными и недостаточно исследованными остаются такие вопросы как определение критериев синонимии слов, обязательные и факультативные признаки синонимии, соотношении синонимии и полисемии, определение границ синонимического ряда и выделение доминанты синонимического ряда [Гак, 1977].

Интерес лингвистов к теоретическим проблемам синонимии значительно возрос за последние десятилетия. Современное языкознание располагает большим количеством работ, посвященных как теоретическим проблемам синонимии, так и исследованию различных синонимических единиц.

Существенный вклад в теорию и практику исследования проблем синонимии был сделан отечественными лингвистами. Проблеме синонимии языковых единиц придается настолько большое значение, что некоторые лингвисты считают необходимым создание особого раздела лингвистики - теории синонимии. В этой связи исследования различных синонимических рядов, образующих микросистемы в пределах лексической системы языка, представляет определенный интерес.

Учение о синонимах имеет длительную традицию в лингвистической литературе. Синонимия является одной из традиционных категорий, но как отмечает В.А. Звегинцев, «в теоретическом плане она остается почти не изученной».

В лингвистическом энциклопедическом словаре дается следующее определение синонимов. Синонимы - это слова одной и той же части речи, имеющие полностью или частично совпадающие значения.

Традиционное определение синонимов как слов близких или совпадающих по значению, но различных по звучанию, уязвимо, как минимум, по двум позициям: во-первых, оно не применимо к полисемантичным словам, которые не могут быть синонимичны во всех значениях, что отмечали многие исследователи: «Представляется совершенно неоправданным признание в качестве синонимов двух или нескольких слов без учета их полисемии. В процессе рассматривания синонимов сопоставлять надо не слова, а их отдельные значения. Синонимы следует определять как слова, совпадающие, по крайней мере, в одном из лексико-семантических вариантов своих значений» [Александров, 1967, 51].

Во-вторых, нельзя говорить о «тождестве лексического значения в целом, так как лишь денотативный компонент значения может быть описан как тождественный или близкий».

В течение последних десятилетий все большее внимание российских и зарубежных языковедов привлекают проблемы лексической и грамматической семасиологи в лингвистических исследованиях, и, кроме того, семасиология была неотделима от этимологии. В компетенцию семасиологии входило изучение происхождения слов, а также различных изменений, которые претерпевала их смысловая сторона в процессе языкового развития. Иными словами, семасиология характеризовалась главным образом диахроническим подходом к языковым фактам. Следует также отметить, что смысловой аспект слова чаще всего интересовал исследователей лишь в качестве сопутствующего или иллюстративного материала, служившего для подтверждения выводов, относящихся в целом к совершенно иной проблематике (в частности, к проблеме языковых контактов).

Утверждается даже, что своеобразие строя этих языков позволяет достичь более высокого уровня «чистоты» таких исследований по сравнению с теми, которые проводятся на материале индоевропейских языков.

Семантика современных даргинских синонимичных основ является результатом исторического развития. В процессе становления современной синонимичной лексики, несомненно, происходили определенные утраты и новообразования. В отношении заимствованных слов с синонимичным значением необходимо установление их этимологии лишь в тех случаях, когда она является затемненной, неясной, малоубедительной в языке – источнике.

Современные исследователи считают, что предметом изучения семасиологии как научной дисциплины являются смысловые связи и отношения слов. В то же время многие исследователи пытаются разграничивать понятия «связи» и «отношения». Под понятием «связи» исследователи понимают взаимодействие между связями синонимичных элементов, а под понятием «отношения» - их сходства и различия.

Среди даргиноведческих работ, близких к семасиологическим, значительное место занимают в настоящее время исследования М.-Ш.А. Исаева (1982, 1985, 1986, 1988, 1992) и М.Мусаева (1978). В исследованиях М.-Ш.А. Исаева переплетаются вопросы семантики в лексикографии. Такой подход является весьма перспективным для изучения лексической структуры литературного языка и его диалектной лексики.

Исследователи допускают возможность участия диалектизмов в развитии лексического богатства различных нахско-дагестанских языков. Диалектные лексемы, в основном это различные термины ботанического или животного мира, должны войти в лексический фонд даргинского языка.

Одной из наиболее актуальной в современной семасиологии является проблема методики исследования синонимов. Трудно назвать метод, который завоевал бы общее признание. Среди исследователей существует мнение, что в практике изучения необходимо использование одновременно нескольких методов, применяемых от их эффективности на данном конкретном уровне анализа.

Как на междусловном, так и на внутрисловном уровне может быть и компонентный анализ, находящий довольно широкое применение в современной семасиологии. Компонентный и контекстологический анализы взаимно дополняют друг друга. Особо следует сказать об используемом в семасиологии способе толкования слов (путем перевода), получившем определенное обоснование и достаточное распространение в семасиологических исследованиях. Использование в целях значений перевода их толкований на другой язык предоставляется наиболее применимым в том случае, когда язык толкований-переводов тождествен языку описания смысловых связей и отношений слов в целом. Исследования по семантике вплоть до настоящего времени велись главным образом на материале индоевропейских языков. Обобщающие исследования в области семасиологии нахско-дагестанских языков практически отсутствуют, и поэтому высказанное еще в начале замечание о том, что многие вопросы лексикологии и семасиологии в национальных языках России продолжают оставаться неразработанными, сохраняет свою силу и в отношении даргинского языка. Сильной стороной ряда исследований по семантике индоевропейских языков является их практическая направленность, связанная в свою очередь с «выходом» в словарную работу.

Дифференцированное исследование смысловых связей и отношений слов осуществляется впервые на материале даргинского языка, лексическая семантика которого ранее не изучалась.

Литература

1. Александров П.С. О понятии синонимии //Лексическая синонимия. М. 1967.

2. Вейнрейх У.О. О семантической структуре языка //Новое в лингвистике. Вып. 1970.

3. Гаджиахмедов Н.Э. Влияние даргинского языка на фонетическую систему кайтагского диалекта кумыкского языка// Одиннадцатая региональная научная сессия по изучению системы и истории иберийско-кавказских языков. Тез. докл. - Нальчик, 1986.-С. 60.

4. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология на примере французского и русского языков. М., 1977.

5. Джидалаев Н.С. Термины родства и свойства в лакском языке //Отраслевая лексика дагестанских языков: Материалы и исследования. Махачкала: ИИЯЛ, 1984. - С. 6-19.

6. Звегинцев В.А Замечания о лексической синонимии //Вопросы теории и истории языка. Л., 1968.

7. Исаев М.-Ш.А. Словосочетания даргинского языка и их изучение в школе (К проблеме структуры и функций глагольных словосочетаний). - Махачкала, 1982.

8. Кадыраджиев К.С. Кумыкизмы в нахско-дагестанских языках.-Махачкала, 2005.

9. Керимов И.А. Очерки кумыкской диалектологии - Махачкала, 1967.-154 с.

10. Мусаев К.М. Лексика даргинского языка (Сравнительно-исторический анализ). Махачкала, 1978. - 129 с.

11. Хангишиев Дж.М. К вопросу о влиянии иберийско-кавказских языков на кумыкский язык// Пятая региональная научная сессия по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. - Орджоникидзе, 1973.-С.12-13.

Поступила в редакцию 04.05.2009 г.