Организация судебной власти в Туве во времена Маньчжурской династии

Яндай-оол Темир Вячеславович,

аспирант кафедры теории и истории права и государства Тывинского государственного университета.

В 1755 г. Маньчжурская армия вторглась в Джунгарию, в сфере влияния которой находились тувинские племена. В 1758 г. территория Тувы была завоевана Маньчжурской династией Китая, с этого времени начался период правления Маньчжурской династии, длившийся до 1911 г. Маньчжурский Богдыхан (император) являлся верховным правителем Тувы, управление которой осуществлял через наместника - цзянь-цзюня с постоянным местом пребывания в городе Улясутае.

«Лифаньюань» - главный государственный механизм в системе управления вассальными землями.       После провозглашения династии Цин всекитайской в 1644 г., большая часть государственных учреждений формируется по китайскому образцу, но было и немало отличий, отражавших особенности цинского правления и взаимоотношений с соседями. К числу нововведений в системе государственного устройства Цинской империи относится и Лифаньюань (палата по делам вассальных владений). Палата по делам вассальных владений была образована в 1638 году наряду с другими центральными учреждениями маньчжурского государства: тремя Палатами (сань юань), шестью приказами (лю бу) и Палатой цензоров (Дучаюань)[1]. Палата была создана на основе ранее существовавшего Монгольского приказа (Мэнгу ямэн), образованного в 1636 году после провозглашения новой династии Дай Цин. Появление этого учреждения в ранний период существования маньчжурского государства может служить подтверждением того, сколь серьезное значение имели в истории маньчжуров отношения с различными монгольскими княжествами. По мнению И.С.Ермаченко, необходимость реорганизации Монгольского приказа в Лифаньюань была связана с увеличением трудностей в деле управления присоединенным к Дай Цинской империи населением Южной Монголии[2]. Северная Монголия, включенная в состав Цинской империи в конце XVII века, также перешла в ведение Лифаньюань. Согласно императорскому указу, изданному при создании Лифаньюань в 1638 г., новому ведомству надлежало «издавать законы, обязательные к исполнению на внешних вассальных территориях, устанавливать порядок наследования титулов и достоинств тамошних правителей, заведовать выдачей им кормового содержания, утверждать правила их приезда ко двору на новогоднюю высочайшую аудиенцию, а равно и на аудиенцию в летнем императорском дворце, определять порядок принесения сими правителями дани, устанавливать правила сбора сеймов правителями внешних вассальных территорий, упорядочивать в тех местах судопроизводство»[3].

В своей деятельности Палата руководствовалась специальным Уложением Лифаньюань цзэли (Уложение китайской палаты внешних сношений), которое наряду с Уложениями других ведомств империи входило в основной свод законов Цинской династии («Да Цин хуэй-дянь»). В соответствии с традиционной китайской внешнеполитической доктриной, рассматривающей особую мироустроительную роль императора в преобразовании «варваров», девиз Палаты, начертанный императором Инь Чжэнем (девиз правления Юнчжэн с 1723 –1735 гг.) на «Уложении» Палаты, гласил «сюань хуа ся фань», что можно перевести как «Распространять преобразующее влияние на дальние земли»[4]. В соответствии с установленным цинским двором порядку регулярного пересмотра (раз в 5-10 лет) и исправления законодательства главных ведомств империи, «Уложение» Палаты периодически дополнялось и фиксировало эволюцию цинского законодательства и изменении политики маньчжурского двора в Монголии, а затем и на других вассальных землях. До сих пор не решен вопрос о датировке различных изданий «Уложения». Первым российским и европейским исследователем, обратившимся к «Лифаньюань цзэли» стал Н.Я.Бичурин (Иакинф). Известны его переводы с китайского на русский язык больших фрагментов первого варианта «Уложения», составленного в 1789 г., вошедших в часть его трудов о Монголии. Перевод полного текста «Лифаньюань цзэли» с маньчжурского оригинала на русский, сделанный С.В. Липовцовым, относится ко второму изданию «Уложения», которое согласно указу императора Юн Яня (девиз правления Цзяцин с 1796 по 1820 гг.), было начато в 1812 г., а завершено и опубликовано в 1818 г. Не найдя логической связи в компоновке 526 статей в 67 цзюанях по темам и содержанию в маньчжурском подлиннике, С.В. Липовцов расположил их в следующем порядке. Часть первая: Устройство Лифаньюань. Во вторую часть вошли «Уложение гражданское, Устав Воинский и Почтовое Правление, Уложение Уголовное, Постановления о духовенстве ламского исповедания, Постановления о Тибете и Сношения с Россиею»[5].

Структура «Лифаньюань» и функции основных подразделений. Структура Лифаньюань и штатный состав сложились не сразу. В «Лифаньюань цзэли», «Уложении Палаты», справочнике И.С. Бруннерта и В.В. Гагельстрома[6] приводятся перечни чинов, составлявших штат Лифаньюань в разные годы. Китайские авторы (Чжан Дацзэ и др.)[7] приводит сведения о самом раннем периоде этого ведомства. Если в 1638 году штат служащих состоял из управляющего чэнчжэна, 2-х помощников в ранге цаньчжэн, 8-ми помощников управляющего делами (фу лишигуань) и 1-го внештатного советника (цисиньлан), то с 1644 г. Лифаньюань стал руководить министр в ранге шаншу, статус Палаты был приравнен к шести министерствам, расширены полномочия и увеличено число сотрудников, добавлены должности делопроизводителей (тачжуши), заведующих канцелярией сыу, помощников фуши, писарей битеши[8]. Согласно тексту «Лифаньюань цзэли», который мы отнесли к варианту 1818 г. или более позднего периода, состав руководящих должностей представлен в последующей очередности: «дачэнь, «курирующий дела» «Лифаньюань» (или «первый министр» в переводе С.Липовцова[9], шаншу (министр или «председатель»), три шилана (заместители или «советники») из них эвай мэнгу шилан (сверхштатный советник) избирается из монгольских князей». Следующий уровень – начальники отделений ланчжуни и их заместители – помощники юаньвайланы. При ланчжуне, ведавшем отделением императорских родственников (цзунши) был один юаньвайлан, трем маньчжу ланчжунам (в маньчжурском отделении) полагался штат из 11 помощников, восемь мэнгу ланчжунов (в монгольском отделении) имели 24 юаньвайлана. Эти чиновники прикомандировывались в штат Лифаньюань из Министерства чинов (Либу). Делопроизводители чжуши распределялись следующим образом: четыре чжуши при маньчжурском отделении, одиннадцать чжуши в монгольском отделении, один чжуши занимается делами китайских знаменных войск, один казначей сыку, по одному начальнику канцелярии сыу в монгольское и маньчжурское отделения. Другой многочисленный отряд чиновников более мелкого ранга был представлен письмоводителями-секретарями битеши. В монгольском и маньчжурском отделениях было по 38 и 55 битеши. Дополнительно битеши Лифаньюань направлялись по два человека по 8 монгольским знаменам, всего 16. По данным Чжан Дацзэ, общее количество сотрудников к середине XVII в. было 198 человек, кроме них были курьеры, многочисленные охранники и т.д., числом более 140 служащих[10]. У П.Ч.Ся также без указания точного времени говорится, что «в Лифаньюань было 65 маньчжуров, 90 монголов, 7 китайцев из знаменных»[11]. Численность сотрудников не была строго фиксированной, и поэтому разные авторы называют разные цифры. К тому же, существовала практика временного командирования (сроком на год и более) чиновников из других ведомств в Лифаньюань, таких как Либу (Министерство чинов), Цензорат (Дучаюань) и т.д.[12]. Тем более что в период династии Цин «практика двойного, а иногда и тройного совмещения должностей, была очень распространенной»[13]. Особенностью этого учреждения и ее кадрового состава являлось, то, что почти весь личный состав набирался из маньчжуров и монголов, в отличие от других ведомств государственной администрации, где все должности были разделены между маньчжурами и китайцами. По данным П.Ч.Ся, по количеству «монголы занимали больше должностей, чем их завоеватели». Но в действительности, все ключевые посты, такие как шаншу (министр), заместители министра, главы управлений и переводческих бюро, были в руках маньчжуров. Только один заместитель министра, названный сверхштатным советником назначался из монгольских князей. Фактически, по мнению П.Ч.Ся, «та должность была своеобразной наживкой для подчинения монголов, и сверхштатный советник больше играл роль консультанта и советника по монгольским делам, нежели участвовал в выработке политики по отношению к монголам. Китайцы из числа знаменных исполняли лишь мелкие обязанности на должностях переводчиков, канцелярских переписчиков и т.д.»[14] Все монголы, принимавшиеся в штат рядовыми сотрудниками, выбирались из числа родовой знаменной знати. В привлечении к управлению (хотя бы номинальному) представителей монгольской знати выражалась особая политика Цинского двора в отношении монголов, их привилегированному положению среди других вассалов империи. Сведения о первоначальной структуре Лифаньюань сообщаются китайскими историками[15]. Структура Лифаньюань в 1661 г. состояла из 4-х основных отделов (управлений):

1. Управление по «зачислению на службу и записи заслуг» (лу сюнь).

2. Управление по приему гостей (бинь кэ).

3. Управление «умиротворенных окраин» (жоуюань).

4. Управление судебных дел (ли син).

По данным Чжан Дэцзэ и Чжао Юньтяня реорганизации структуры проходили довольно часто: в 1699, 1723, 1751, 1757,1764 и 1768 гг., и со 2-й половины XVIII в. структура Палаты состояла из следующих служб[16]:

1. Управление Внутренней Монголии (цицзи сы).

2. Управление по приему владетелей Внутренней Монголии (ванхуэй сы).

3. Управление Внешней Монголии и Джунгарии (дяньшу сы).

4. Управление по приему владетелей Внешней Монголии (жоуюань сы).

5. Управление Восточного Туркестана (лайюань сы).

6. Управление Судебных дел (лисин сы).

Конкретно о характере обязанностей Лифаньюань можно судить, познакомившись с кругом обязанностей основных подразделений в соответствии с «Уложением Палаты» и сведениями, приведенными в исследованиях китайских авторов, рассмотрим некоторые обязанности основных подразделений, в ведении которых находилась и территория Тувы.

Управление Внешней Монголии и Джунгарии (дяньшу сы) соответственно занималось делами Северной Монголии, Цинхая и Джунгарии, территории которых были отнесены к «внешним» хошунам, которые были объединены в 13 знамен. По тексту «Лифаньюань цзэли», данное управление устанавливает порядок «приезда ко двору ханов, ванов торгоутов и тумэтов из Цинхая, Тибета и тайчжи четырех родов непальских гурка. Вручает им дары по установленному списку». В обязанности данного Управления также входило «выплачивать серебром расходы на платье, еду русским ламам - студентам (т.е. студентам Русской духовной миссии в Пекине), приехавших в Пекин», «направлять чиновников, битеши на смену в канцелярии в Ургу, Кяхту, Тибет, Синин, Кобдо, Улясутай». Управление выдавало разрешения жителям внутренних земель Китая (в основном это были торговцы), следующим в Улясутай, на пересечение границы между «внутренними» и «внешними» хошунами. Торговцы подавали прошение с указанием места назначения, временем планируемого отправления и возвращения, перечнем наименований и количества товара для обложения налогом, количеством сопровождающих караван поименно. При прибытии на место назначения, было необходимо зарегистрироваться в местной администрации, получить печать, которая затем предъявлялся пограничным пикетам при пересечении караулов на границе между хошунами. Управление также «управляет делами восьми чахарских знамен, делами монгольских студентов гоцзыцзянь из их кочевий, приемом Далай-ламы и Панчен-ламы в случае приезда в столицу». В «Уложении Лифаньюань» в переводе С.В.Липовцова[17] к этому Управлению отнесены дела, связанные с ламами и хубилганами (хофо) в Монголии и Тибете. Маньчжурские императоры, обладая титулом «Наивысший, великий властитель, владыка Неба, бодхисатва»[18], дарованным Далай-ламой, наделяли лам особой функцией «смирять и преобразовать варварские нравы фаньцев»[19], чтобы стабилизировать монголов и тибетцев. Поэтому ламы рассматривались цинским двором как чиновники на императорской службе, обязанности которых были расписаны в Постановлениях «О духовенстве ламского исповедания» в «Уложении» Лифаньюань[20]. В соответствии с «Уложением», Управление составляло списки лам по следующим группам: ламы проживавшие в столице и в Маньчжурии; живущие в приграничных районах Ганьсу и Сычуани; ламы Северной и Южной Монголии; ламы, проживавшие в Тибете, выплачивало жалованье высшему духовенству Монголии (настоятелям монастырей), определяло порядок приезда ко двору с местными дарами раз в год. Так, ламы монастырей на горе Утайшань должны были присылать ко двору грибы[21]. «Уложение» предусматривало особо почтительное обращение с буддийскими иерархами Тибета (Далай-ламой, Панчен-ламой) и Монголии (Джебзун дамба хутухта). Новшеством «Уложения» 1818 г. был введенный порядок избрания «перерожденцев» (хутухт) Монголии и Тибета во избежание распрей среди сторонников того или иного кандидата[22]. В переводе Н.Я.Бичурина избрание кандидатов. Этот титул был дарован императору Фулиню (девиз правления Шуньчжи) Далай-ламой V в 1653 г. во время пребывания в Пекине, в обмен на титул, дарованный императором Далай-ламе, «Наиблагой самосуществующий будда Западного края, управляющий делами буддийского учения во всей Поднебесной, всепроникающий громовой скипетр, подобный океану лама» происходило по следующим правилам: «О выборе хутухт в Уложении Палаты Внешних Сношений (отрывок из «Уложения» Лифаньюань 1818 г.) сказано: да будет известно всем монголам и прочим народам, исповедующим ламайскую веру, что имеющие право доносить о смерти какого-либо хутухты с объявлением места его возрождения отнюдь не должны указывать на родившихся в то время детей мужского пола как в семействах, соединенных родством с Далай-ламами или Баньченем-эрдэни, так и на сыновей и внуков монгольских князей и тайцзи, управляющих дивизиями, в противном случае подвергаются за сие строжайшей ответственности. Дозволяется только указывать на сие строжайшей ответственности. Дозволяется только указывать на сыновей тайцзи, которые никаких общественных должностей не отправляют, или на сыновей простых монголов и тунгутов и объявить, что умерший возродился или сделался хубилганом в таком-то семействе»[23].

Управление состояло из 25 человек[24].

Территория Тувы была разделена на 9 феодальных уделов - хошунов, не считаясь со сложившимся размещением родоплеменных групп. Каждый хошун имел свою территорию и возглавлялся Дзасаком, ведающим административными, военными и судебными делами.

В военном отношении хошун представлял собой «знамя», нечто вроде дивизии. Он делился на несколько сумонов, которые соответствовали кавалерийским эскадронам. Всеми подвластными маньчжурской династии и монгольским феодалам хошунами в Туве руководил амбын-нойон, удельный князь Оюннарского хошуна, назначаемый и утверждаемый маньчжурскими властями. Он имел княжеский титул гуна, то есть князя пятой степени, и воинское звание мерен-чангы, соответствующее командиру дивизии, носил на шапке красный коралловый шарик и имел медную печать с желтой ручкой. При амбын-нойоне была канцелярия - чызаан, или тамга, свита доходила до 100 человек.

Хошунами управляли огурда, или даа-нойоны, они имели свои управления - чызааны. В их состав входили два нойона по гражданским делам - тузалакчы, помощник по военным делам - чагырыкчы, два мерена - помощники чагырыкчы, от 2 до 4 чиновников - дужуметов. Во главе сумона стоял начальник - чангы, назначаемый правителем хошуна. Он ведал всеми делами сумона, сдавал амбын-нойону собранный налог - албан. Были еще чиновник по особым делам - чалан, помощник чангы-хунду, сборщик налогов, писарь - бижээчи. Власть хошунных правителей, как и главных правителей Тувы амбын-нойонов, была наследственной.

Управление по приему владетелей Внешней Монголии (жоуюань сы) было создано в 1661 году, состояло из 21 чиновника, и занималось делами высшей знати Северной Монголии в ранге циньван, цзюньван, бэйлэ, бэйсэ, а также императорскими зятьями эфу из их числа; определяло порядок приезда князей (ежегодно) и лам (раз в пять лет) ко двору и устройство аудиенции. В целом, круг обязанностей этого управления схож с обязанностями Управления по приему владетелей Внутренней Монголии. В «Лифаньюань цзэли» прописано, что «Управление жоуюань сы направляет новых чиновников на места выслуживших срочную службу в Ургу, Кяхту, Тибет, Синин, Улясутай, Кобдо» с уточнением, что «три чиновника в ранге линцуй направляются к ургинскому баньши дачэню заниматься делами торгового народа, по одному чиновнику линцуй направлять в ургинский ямэн заниматься делами канцелярии, другого направлять в Кяхтинский ямэн, всех сменять раз в три года. Кяхтинский линцуй сопровождает вместе с одним битеши караван с российскими ламами - учениками (т.е. студентами Православной миссии в Пекине), который следует раз в 10 лет от Кяхты до Пекина и обратно. Обязанности, связанные с тибетскими делами до 1757 г., также находились в ведении этого управления наряду с «Управлением Внешней Монголии и Джунгарии»[25]. Управление определяло размеры жалованья министрам (калунам) Тибетского правительства (кашага) и ламам (членам кашага). По сведениям, приводимым Я Ханьчжаном, в конце XVIII в. связи с подчинением Тибета Цинскому правительству было “создано ещё три приказа (ши у): приказ по делам непальских гурков, приказ по делам ойратов, приказ по тибетским делам»[26].

Управление Судебных дел было образовано в 1661 г., в штате было 17 человек. Управление ведало всеми судебно-уголовными делами на вассальных землях на основе статей специального «Уголовного уложения», входившего в состав «Лифаньюань цзэли»[27] и предусмотренного для внешних вассалов. Китайцев, замешанных в преступлении на фаньских окраинах, препровождали во «внутренние провинции» Китая, где их судили по статьям «Уложения Палаты Уголовной» (Синбу цзэли) и их дела не рассматривались в Лифаньюань. Уголовное законодательство «Лифаньюань цзэли» для монголов основывалось на «Монгольских уложениях», принятыми маньчжурами в разные годы, таких как «Цааджин бичиг» 1696 г. первый официальный свод маньчжурских законов для монголов, подготовленный в Лифаньюань[28]. 112 статей из 152 статей «Цааджин бичиг» вошли в состав «Лифаньюань цзэли» 1789 г..[29] Статьи более позднего сборника монгольских законов «Халха Джирум», состоящие из 24 законоположений, принятых на съездах (сеймах) монгольских князей Северной Монголии с 1709 по 1770 гг. затем также с некоторой корректировкой вошли в Уложение Лифаньюань. Многие статьи, вошедшие в состав «Халха-Джирум», по мнению С.Д.Дылыкова, принимались на сеймах для того, чтобы помогать внедрять законы «Лифаньюань цзэли» и распространять новое судопроизводство во всех аймаках Северной Монголии[30], так как статьи «Халха-Джирум» более доходчиво расписывали новые положения «Лифаньюань цзэли» для сеймовых старшин. Исходя из этого тезиса можно предположить, что чиновники Управления Судебных дел с помощью наместников в Монголии инициировали принятие тех или иных положений для адаптирования законов, уже прописанных в «Лифаньюань цзэли». Это предположение подтверждает следующий отрывок из Закона 1746 г. из «Халха-Джирум», принятого на съезде в Урге при участии Дзасакту хана, Цэцэн-хана, председателя сейма да циньвана Дэчинджаба, циньвана Эринчиндорджи, помощника цзяньцзюня Шицзы, трех секретарей цзянцзюня в ранге циньвана, бэйлэ и гуна. Завершающая статья этого закона предписывала «Кроме того, договорились впредь по всем другим делам руководствоваться государевым уложением всех четырех аймаках в одинаковой мере».[31] Напомним, что при сеймовых обсуждениях обычно присутствовал чиновник Лифаньюань. По мнению исследователей истории Монголии, многие судебные дела в Монголии вплоть до 1919 г., а в Шабинском ведомстве ургинского Богдо-гэгэна до 1925 г., решались в основном по законам «Халха-Джирум» и «Их цааз».[32] Сравнение монгольских законов первого и второго вариантов «Лифаньюань цзэли» (1789 и 1818 гг.) позволило С.Д.Дылыкову прийти к выводу, что «отличительной особенностью второго варианта стало ужесточение системы наказаний».[33] Появились наказания за преступления против религии, монастырям запрещалось иметь больше лам, чем положено по штату, утвержденному в Лифаньюань. Этот же вывод был сделан А.В.Поповым, что многие законы были ужесточены по сравнению с положениями предыдущих изданий «Уложения» Лифаньюань. Например, ужесточены наказания за самовольную распашку пастбищ в Монголии, переработке подверглись законы о составлении в Монголии подушных списков рекрутов, установлены более строгие наказания за утайку и самовольную продажу князьям и чиновникам рекрутов, подлежащих ежегодной воинской переписи.[34] Что, в общем, отражает ужесточение цинского законодательства в управлении Монголией. Представитель Управления Судебных дел обычно состоял в штате цинских наместников в Монголии, где на месте проводились судебные расследования. В Палату докладывали лишь о самых серьезных преступлениях, которые затем рассматривались совместно с Ревизионной Палатой (Далисы), Цензоратом (Дучаюань) и Министерством наказаний (Синбу).

Уложение Лифаньюань установило новую систему управления судопроизводства, военной организации и положение духовенства. Поэтому оно является важным источником информации по судопроизводству и системе наказаний в Туве в период господства Цинской империи.

По кодексу судебными полномочиями обладали князья (Тайцзи), которые проводили следствие. Они же выносили приговор, а затем осуществляли наказание. Судебный допрос велся с применением пыток, которых не могли избежать и свидетели. Смертную казнь Палата внешних сношений окончательно могла назначить только на основании приказа императора.

По тяжким преступлениям, по которым предусматривалась смертная казнь, следствие и суд над преступниками в Урянхайском крае производил Ургинский Амбань, поэтому людей для решения их дела доставляли в Ургу.

Преступлениями по Уголовному Уложению признавалась: смертоубийство, увечье, разбой, грабеж, воровство казенного и частного имущества, гробокопательство, любодеяние и прелюбодеяние, продажа свободных людей в рабство. Наказания были крайне жестокими. Например, битье палками считалось наиболее легким видом наказания. Обычным было заковывание в деревянную колодку на определенный срок. Также наказывали лишением кистей рук или ступней ног, причем, самым жестоким образом – путем отмораживания или перетягивания ремнями конечностей.

В этот период возникает понятие «Кара-бажын». Осужденного помещали в деревянный сруб-ящик, оставив только голову.

Китайское право признает два вида убийства: умышленное и неумышленное. Применение мер наказаний носит ярко выраженный классовый характер: «Кто из Монгольских князей, тайцзиев, табунанов, лишит жизни подчиненного или рабов, то наказывать преступника взысканием 40 лошадей, коих отдать жене и детям убитого; Если какой необузданный раб посягнет на жизнь своего господина и успеет совершить злодеяние; изрезать такого злодея на части»[35].

За нанесение ран или увечий налагалась имущественная ответственность в виде конфискации скота, причем определяется степень тяжести вреда здоровью.

Отдельно Уложение устанавливает ответственность за разбои и грабежи. При этом определяется состав правонарушения в незавершенном виде, количество участников, степень тяжести вреда, нанесенного имуществу и здоровью человека, его жизни: «Ежели из Монгольских чиновников или простолюдинов один или двое, или же несколько человек собравшись вместе, будут производить разбои и грабежи, причем лишать жизни ими ограбленных, то в сем случае не разбирая ни зачинщика, ни его сообщников, предавать всех смертной казни отсечением голов, выставив на показ народу, а все движимое и недвижимое их имение отобрать и отдать семействам погибших от руки злодеев»[36].

Меры наказаний за разбои и грабежи устанавливались в зависимости от тяжести преступления: смертная казнь, каторжные работы, ссылка на тяжелые работы на почтовых станциях. Учитывались при наложении ответственности и количество преступников, и степень участие в разбое: «Ежели кто из Монголов, чиновник ли то будет или простолюдин, один без товарищей нападет на кого либо для похищения его имущества и при сем разбойническом действии не причинит никаких ран или побоев, такового если будет пойман отправлять вместе с женою и детьми в Хо Нань или Шань Дун. Если же двое или трое, или несколько человек вместе учинят таковое действие, главного из них, приговорить к удавлению, а соучастников отправить в ссылку»[37].

Наказание для чиновников, которые занимались грабежами и разбоями, зависели от степени участия в совершении преступлений и получении части награбленного: «Ежели из тайцзиев, состоявших в степенях или еще не получивших оных, один или двое, или собравшись в большом количестве начнут производить разбои и грабежи и делать убийства, то наказывать смертью, отсекая головы тем из них которые уличены будут в смертоубийстве»[38].

В применении наказаний действуют принципы неотвратимости и соразмерности, а также среди всех законов к преступникам применялись более жестокие меры: «наказывать их на основании тех законов, которые определяют наказание самое жестокое, если Монгольские законы строже, то наказывать всех в силе Монгольских законов, а если Китайские, то на основании Китайских».

Уголовное уложение разделяет воровство казенного и частного имущества. Наказание за кражу казенного имущества устанавливалось для главных зачинщиков, соучастников, участвовавших и не участвовавших в преступной деятельности, людей, знавших о краже, скупщиков краденного, также по количеству срубленных деревьев и украденных голов скота: «Укравших более 5 лошадей приговорить к удавлению, укравших не более 3 лошадей ссылать на каторжную работу в отдаленные Губернии»[39].

За кражу частного имущества устанавливались меры наказания в зависимости от степени тяжести вреда или ущерба. Например, за отгон более 30 голов скота – смертная казнь; за отгон от 10 голов до 20 голов – главного вора к смертной казни, сообщников в ссылку на тяжелые работы, не более 2 голов – зачинщика на тяжелые работы, сообщникам 100 ударов плетью.

Дополнительно устанавливались наказания чиновникам и простолюдинам за соучастие, хранение краденного, укрывательство воров, недонесение.

Запрещались также грабежи могил, что получило свое определение в главе IV «Постановления о гробокопательстве».

Уложение выделяет и новые виды преступлений – прелюбодеяние: «Монгольских Князей 1-й и 2-й степени, которые обольстят жен простолюдинов и учинят с ними прелюбодеяние, штрафовать каждого девятью девятками скотин. Взыскание, таким образом, количество скота отдавать мужьям тех женщин»[40]. Запрещаются Уложением измены законным супругам, а наказание носит сословный характер.

В Уложении также запрещается торговля свободными людьми: «Монголов, обольстивших в обман кого либо из монголов же обоего пола свободного состояния, и продавших в рабы, или в жены, или в наложницу, дать плетью 100 ударов, взыскать три девятка скотины»[41].

По Уложению устанавливались правила ссылки, а также обстоятельства освобождения от ссылки или смертной казни осужденного за похищение крупного и мелкого рогатого скота. Такими обстоятельствами признавались: наличие престарелых родителей, если осужденный их единственный ребенок, наличие престарелой матери, если отец умер или престарелого деда или престарелой бабки, у которых нет никого из родственников кроме него. По принципу милосердия преступника могли отпустить на поруки родных, подвергнув более легкому наказанию, продержав в шейной колодке 40 дней и наложив 100 ударов плетью. Такие же обстоятельства могли быть отнесены к ламам, совершившим преступление. Но если он, покинув родителей, не помогал им, то его не освобождали от ответственности.

Устанавливались меры наказания за преступления меньшей важности. К таковым были отнесены: посягательство на честь, достоинство и репутацию князей, поджог жилища, неумышленный поджог степи, тайги; распространение заразных опасных болезней, таких как оспа, горячка; нарушения обычая предоставления ночлега путнику, особенно зимой; кража имущества путника; умышленное и неумышленное причинение вреда чужой скотине; мошенничество.

При судебном разбирательстве, а также при проведении следствия возможно было привести обвиняемого к присяге (священная клятва), отказ от которой автоматически означал виновность.

По уголовному Уложению человек, чьи права были нарушены, мог обратиться за защитой к Дзасаку или главному представителю полка, к которому он принадлежит. Также предоставлялось право кассационной жалобы на решение суда в вышестоящие органы – Корпусному начальнику, в Палату внешних сношений.

Наиболее ярким свидетельством массового применения наказаний «Уложения Палаты внешних сношений» в истории Тувы стало восстание аратов (крестьян) против иноземных колонизаторов, которое вспыхнуло в 1883 году известное как «Алдан-Маадыр» или «Восстание шестидесяти богатырей», было вскоре подавлено, участники подверглись различными жестоким пыткам и были казнены.

Данное уложение действовало на территории Тувы в период Маньчжурского господства с 1818 по 1911 гг.

В 1911-1913 годах в Китае произошла революция, приведшая к свержению Маньчжурской династии Цин и провозглашению республики. Национально-освободительное движение тувинцев завершилось падением крепости Кобдо, которая была оплотом Маньчжурской династии в Монголии и Туве.

Литература

1. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Статистическое описание Китайской империи (в двух частях). М.: Восточный Дом, 2002.

2. Бичурин. Н.Я. (Иакинф). Китай в гражданском и нравственном состоянии. М.: Восточный Дом, 2002.

3. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Описание Чжуньгарии и Восточного Туркестана в древнем и нынешнем состоянии. Пер. с кит. Иакинфом. Спб.: Тип. Крайя, 1929.

4. «Их цааз» («Великое уложение»). Памятник монгольского феодального права XVII в. Транслитерация, перевод, введение и комментарий С. Д. Дылыкова. М., 1981.

5. Уложение китайской Палаты внешних сношений. Пер. с маньчжур. Липовцов С.В. Том I-II. М.: Тип. Департамента народного просвещения, 1828.

6. Халха-Джирум. Памятник монгольского феодального права XVIII в. Перевод Ц.Ж.Жамсарано. Введение, примечания С.Д.Дылыкова.

7. Цааджин бичиг («Монгольское уложение»). Цинское законодательство для монголов. 1627 – 1694 гг. Введение, монгольский текст, транслитерация монгольского текста, перевод и комментарий С.Д. Дылыкова. М., 1998.

8. Намсараева С.Б. – «Институт наместников Цинского Китая в Монголии и Тибете в XVIII веке.» Диссертация на соиск. уч.степени к.и.н. Москва, ИВ РАН, 2003г.

Поступила в редакцию 15.01.2009 г.