Институциональные факторы трансформации партийно-политической системы Республики Бурятия за 2000-2004 годы

Матхеев Лазарь Алексеевич,

аспирант кафедры политологии и социологии Бурятского государственного университета.

Избрание в марте 2000 года президентом Российской Федерации В. Путина обозначило смену политического режима и явилось началом трансформации прежней системы власти. Был взят курс на построение «вертикали власти», сутью которой стало качественное изменение взаимоотношений между ключевыми игроками - федеральными органами власти, региональные администрации, политическими партиями, их переопределение и закрепление за Центром ведущего положения [Зудин, 2003]. К одному из ключевых направлений этого процесса можно отнести уменьшение властных ресурсов региональных элит за счёт отмены представительства глав регионов в Совете Федерации, принятия Федерального закона «О политических партиях» [11], отмены института выборности губернаторов и существенными изменениями в избирательном законодательстве и избирательной системе (на федеральном и региональном уровнях).

Роль политических партий в новой моноцентрической системе формально усилилась за счёт принятия в 2001 году Федерального закона «О политических партиях». Значительное внимание уделяется региональному аспекту функционирования партий, начиная от территориальной сферы деятельности до условий регистрации региональных отделений.

На наш взгляд принятие закона о партиях явилось закономерным явлением, подводящим своеобразный итог первого десятилетия постсоветского периода становления политической системы России. Вместе с тем, он ознаменовал новый этап в развитии российской партийной системы. Принятие Федерального закона «О политических партиях» можно рассматривать как один из механизмов движения к выбранной руководством страны модели партийно-политической системы.

Прелюдией принятия закона о партиях можно считать второй электоральный цикл 1999-2000 гг., в ходе которого в Государственную Думу прошли шесть избирательных объединений. Созданная блоком «Единство» пропрезидентская коалиция постепенно «отняла» парламентские комитеты у коммунистов и учредила с блоком «Отечество – Вся Россия» партию «Единая Россия».

В отличие от режима Б. Ельцина, который по справедливому замечанию В. Гельмана был конкурентным, но непартийным, режим В. Путина основывался на «партии большинства» или так называемой «партии власти» [Гельман, 2008]. Одним из основных направлений развития партийной системы России при Путине стало снижение уровня межпартийной конкуренции и ориентация на формирование малопартийной политической системы.

Целью путинского политического режима являлось создание доминирующей партии, без чётко выраженной идеологии и явной принадлежности к левому или правому полюсу партийного спектра, формирование лояльного парламента и распространение влияния этой партии на региональные легислатуры. Эти направления и определили логику развития региональных партийно-политических систем в период с 2000 по 2004 гг.

Сложившийся к 2000 году партийно-политический ландшафт Республики Бурятия [Дагбаев, 2003, Крянев, 2003, 2004] определялся констелляцией политических институтов и конгломератом формальных и неформальных правил игры (институциональный дизайн). Весь этот комплекс механизмов функционирования системы власти Республики Бурятия очерчивал возможные варианты дальнейшего политического развития региона. В соответствие с этим можно выделить два своего рода «водораздела» - сферу взаимодействия и влияния между федеральными и региональными институтами власти и сферу взаимодействия между региональными политическими акторами.

Как правило, на эти две сферы взаимодействия федеральных и региональных институтов наибольшее влияние оказывали (до прихода к власти В. Путина) особенности институционального дизайна региона. Под институциональным дизайном понимается совокупность конституционно-правовых и организационных элементов функционирования институциональной системы и её институтов, составляющие общее «оформление» политической системы (президент, парламент, политические партии). Отечественные исследователи современного институционального дизайна России [Петров, 2007, Соловьёв, 2004] отмечают такие его особенности как постоянная борьба между исполнительной и законодательной ветвями власти (с доминированием исполнительной), стремление к доминированию через установление авторитарного стиля правления и монополизация власти. Во многом справедливо мнение А.И. Соловьёва о том, что «президентская модель – это и определённый признак слабости партийной системы. <…> Сама зависимость от мнения президента (или его отношения к отставкам министров как к способу установления контакта с оппозицией) делает положение кабинета министров менее устойчивым» [10; 68].

Состоявшиеся в июне 2002 года выборы в парламент Республики Бурятия - Народный Хурал стали последними для республики выборами, прошедшими по мажоритарной избирательной системе. Как и в предыдущие электоральные циклы 1998 и 1994 гг. парламентские выборы были тесно связаны с президентскими и в этом плане являлись менее значимым политическим событием.

Таким образом, первой институциональной особенностью трансформации партийной системы Республики Бурятия можно считать проведение парламентских выборов по мажоритарной системе. Данный факт интересен в контексте перехода к смешанной системе формирования региональных легислатур и изменения формата региональных избирательных систем. Между тем, А. Кынев отмечает, что в 9 регионах (Красноярский край, Свердловская, Калининградская, Саратовская и Псковская области, Республики Марий-Эл и Тыва, Корякский и Усть-Ордынский Бурятский автономные округа) с 1993 года уже применялась смешанная избирательная система [Кынев, 2004]. Из этого следует вывод о принципиальной роли формата избирательной системы в развитии новой модели партийно-политической системы.

Гипотетически проведение парламентских выборов в Республики Бурятия по смешанной системе могло изменить существующую конфигурацию партий как количественно, так и качественно. Во-первых, произошло бы увеличение партийного представительства (голосов г.в.) в парламенте региона. Во-вторых, половина парламентских мандатов отводилась партиям, что также значительно повышало их роль в законодательном органе власти.

По результатам выборов в Народный Хурал было распределено немногим больше половины мандатов (всего 65 мест) [Бородянский, 2002]. В остальных избирательных округах ни один из кандидатов не смог преодолеть положенный 50-процентный барьер. На наш взгляд здесь сработал отрицательный эффект мажоритарной системы – «победитель получает всё».

Повторное голосование в 36 избирательных округах было назначено на 7 июля. Парламентские выборы 2002 года обозначили новый этап развития партийно-политической системы Республики Бурятия содержанием которого стало направление на партизацию и рецентрализацию центро-региональных отношений и институциональную экспансию Кремля на политическое пространство региона.

Инициатива по изменению избирательного законодательства, предпринятая ЦИКом России с началом президентства Путина заключалась в постепенном отказе от политического разнообразия в регионах. Как уже упоминалось, выше, первым шагом этого процесса стало принятие Федерального закона «О политических партиях» и принятия ряда положений среди которых наиболее сильный эффект для региональных партийных систем имел фактический запрет на создание партий на уровне субъектов и введение смешанной избирательной системы на выборы в региональные парламенты [Кынев, Глубоцкий, 2003]. Следующим шагом явилась отмена выборности губернаторов, повлекшая значительное ослабление институциональных позиций глав российских регионов. В противовес этому выдвигался тезис об усилении роли политических партий при новой процедуре назначения руководителей субъектов. Для этого партии необходимо выиграть выборы в региональные легислатуры, что даёт ей возможность предложить свою кандидатуру на рассмотрение президенту России.

В этом плане политическое руководство Республики Бурятия избежало такой участи. Президентские выборы, прошедшие в 2002 году завершились победой действующего на тот момент главы региона Л. Потапова. Это позволяет говорить о поддержке федеральным центром существующего политического режима, где фигура президента (являющимся и председателем правительства Бурятии) расценивается как значимый властный ресурс. Консервация существующего политического и институционального равновесия, основывающегося на многолетнем управленческом опыте и авторитете, как у населения, так и в среде местной правящей элиты.

Вместе с тем, главу региона нельзя назвать полностью самостоятельной фигурой во взаимоотношениях с федеральными институтами, т.к. во-первых, Бурятия является дотационным регионом, что не на руку руководству республики, во-вторых, отсутствие весомых механизмов влияния на федеральном уровне (запрет представительства губернаторов в Совете Федерации и превращение верхней палаты Федерального Собрания во всё больший декоративный институт), в-третьих, замена процедуры избрания глав регионов на процедуру назначение президентом России окончательно «привязывает» руководителей субъектов к воле Кремля.

Таким образом, вторым институциональным фактором трансформации партийно-политической системы Республики Бурятия в 2000-2004 гг. является доминирующее положение президента во властной иерархии региона и его очевидная слабость во взаимоотношениях с Центром. Закреплённые законодательно полномочия главы региона усиливаются совмещением им поста председателя правительства. Победивший на президентских выборах кандидат автоматически становится и главой кабинета министров, что лишает партию-победителя возможности выдвинуть «своего» представителя на этот пост и оптимально распределить министерские портфели.

Исходя из этого, политический режим Л. Потапова строился во многом на принципах «равноудалённости» от основных региональных игроков. Такая тактика стала результатом деятельности, направленной на сохранение существующего status-quo при новой российской администрации и выживания в ставшей неблагоприятной институционально-политической среде. Особенности трансформации партийно-политической системы Республики Бурятия в 2000-2004 гг. заключались в переходе к новой модели центро-региональных отношений. Приспособление к ней региональных институтов власти происходило на фоне усиливающегося влияния федерального центра, где роль политических партий постепенно нивелировалась. Всё это в совокупности привело к уменьшению политического многообразия и унификации региональных систем власти.

Литература

1.                  Бородянский А. Власть в Бурятии не меняется [Электр. ресурс] - Режим доступа: www.ng.ru/regions/2002-06-25/4_buryaty.html.

2.                  Гельман В.Я. Политические партии в России: от конкуренции к иерархии // Политические исследования. – 2008. - №5. – с. 135-152.

3.                  Дагбаев Э.Д. Бурятия в контексте современных проблем российского федерализма // Вестник Бурятского госуниверситета. Сер. 4: История. Вып. 6. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2003. - с. 42-50.

4.                  Зудин А. Ю. Режим В.Путина: контуры новой политической системы // Общественные науки и современность. – 2003. - №2.

5.                  Крянев Б.П. Политический процесс и политические партии в Республике Бурятия в 2003 г. // Вестник Бурятского госуниверситета. Сер. 4: История. Вып. 6. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2003.

6.                  Крянев Б.П. Многопартийность в Бурятии // Вестник Бурятского госуниверситета. Сер 16. Политология, культурология. Вып. 1. – Улан-Удэ: -во Бурятского госуниверситета, 2004.

7.                  Кынев А. Региональные выборы 7 декабря 2003 года: переход к смешанной избирательной системе проходит непросто [Электр. ресурс] - Режим доступа: www.igpi.ru/info/people/kynev/region_elect.html.

8.                  Кынев А., Глубоцкий А. Политические партии в законодательных собраниях субъектов РФ (ситуация на весну 2003 года) [Электр. ресурс] - Режим доступа: www.intellectuals.ru/cgi-bin/proekt/kynev/kynev.cgi?action=articul&statya=viewstat&id=id29.

9.                  Петров Н. Политический дизайн современной России [Электр. ресурс] - Режим доступа: www.ng.ru/politics/2007-05-24/13_design.html.

10.              Соловьёв А.И. Институциональный дизайн российской власти: исторический ремейк или матрица развития? // Общественные науки и современность. – 2004. – №1.

11.              Федеральный закон «О политических партиях» [Электр. ресурс] - Режим доступа: www.rg.ru/oficial/doc/federal_zak/95_FZ.shtm.

Поступила в редакцию 18.02.2009 г.