Системные и узуальные факторы переводческих трансформаций: прагматические аспекты перевода

 

Туницкая Елена Леонидовна,

кандидат филологических наук, доцент, зав. кафедрой романских языков Всероссийской академии внешней торговли, профессор кафедры.

 

Мы используем термин «переводческие трансформации» в самом широком плане, понимая под этим термином любые лексико-грамматические модификации, осуществляемые при переводе на уровне предложения. Возможные сверхфразовые модификации в данной статье не рассматриваются.

Разумеется, многие преобразования на семантическом и синтаксическом уровне, осуществляемые переводчиком, связаны непосредственно с типологическими особенностями двух языковых систем, причем именно они в наибольшей степени изучены, в том числе и для «тандема» французский язык – русский язык, в теории перевода и контрастивной лингвистике[1].

Однако речь может идти о сопоставлении перевода с оригиналом не только на основе языковой типологии, но и с учетом узуса, то есть правил использования языка определенной языковой общностью. В рассмотренных нами случаях, речь идет о языковой общности носителей языка, создающих дискурсы определенной жанрово-стилистической принадлежности. (Произведение может обладать и окказиональными особенностями, связанными с конкретной ситуацией его порождения, включая личность говорящего и адресата, но нас будут интересовать его жанрово-стилистические особенности).

В статье приводятся наблюдения, сделанные на материале деловой переписки, которые дополняются и расширяются на материале переводов научно-популярной и научной прозы – небольших Интернет-сообщений научно-популярного характера и переводов трудов известных филологов, как с французского языка на русский, так и наоборот.

Подчеркнем, что языковая грамматическая система действует по принципу «разрешения или запрета» на ту или иную конструкцию:

«Ваш товар мы вчера получили» – правильно, но «Votre marchandise nous avons reçuе» – неправильно, так как нарушается проспективный порядок следования членов предложения.

Лексическая система также может накладывать определенные конструкционные ограничения, что иллюстрируется следующим примером:

«Послать сообщение о готовности товара к отгрузке à faire parvenir le message informant que la marchandise est prête à être expédiée» – изменение конструкции при переводе связано с отсутствием во французском языке точного лексического эквивалента слову «готовность».

Нас же будет интересовать в данной статье особая, но довольно распространенная ситуация, когда перевод с сохранением синтаксической модели (синтаксическая калька) не блокируется полностью языковой системой, поскольку адресат может перевод адекватно понять, но при этом воспринимает его как «не совсем корректный», неупотребительный. Такой перевод не рекомендуется, как нарушающий узус. Например, предложение «Мы направляем (посылаем) Вам в приложении к письму наши каталоги» не рекомендуется переводить как «Nous Vous envoyons ci-joint nos catalogues», но как “Veuillez trouver ci-joint nos catalogues” или “Vous trouverez ci-joint nos catalogues”.

Не стоит, на наш взгляд, говорить для данного случая о стилистических нарушениях, поскольку все рассматриваемые в статье конструкции либо стилистически нейтральны, либо маркированы принадлежностью именно к функциональному официально-деловому или научному стилю.

В подобных случаях ссылки на языковую лексико-грамматическую систему как таковую не имеют достаточной объяснительной силы без учета узуальных характеристик данного дискурсивного типа. Последние же, как мы хотим показать в данной статье, поддаются описанию в прагматическом аспекте, то есть с учетом отношений в системе:

 

ситуации порождения и функционирования дискурса

время, место, форма коммуникации (устная/письменная)

автор                                                адресат

описываемая дискурсом ситуация

 

Проиллюстрируем более подробно данное положение на нескольких примерах:

1) переводов деловой переписки;

2) переводов научных и научно-популярных произведений.

Приведенная выше трансформация «vous trouverez ci-joint un catalogue à посылаем Вам в приложении каталог» меняет не только синтаксическую структуру предложения, но и семантическую структуру (пропозицию), то есть иначе описывающая ситуацию, а именно с позиции адресата, но не автора сообщения. Речь идет об изменении так называемой эмпатии говорящего. Под эмпатией говорящего понимается его идентификация, варьирующая по степени, с лицом или предметом, участвующим в событии (состоянии), которое говорящий описывает в предложении[2]. Этот термин указывает, что говорящий, выбрав один из элементов ситуации в качестве исходного, проявляет в высказывании свою прагматическую позицию. Эмпатия говорящего, реализуясь, прежде всего, через порядок следования именных групп в предложении, влияет, в частности, на восприятие референциальных связей при прономинализации: для высказывания «Pierre a contacté Michel et il en est content» местоимение “il” однозначно соотносится с именем «Pierre».

В качестве перевода для «просим Вас как можно скорее переслать нам всю документацию» в сборниках образцов деловой переписки рекомендуется использовать конструкцию «vous êtes prié(s) de nous faire parvenir toute la documentation», хотя перевод «Nous vous prions de nous faire parvenir toute la documentation» понятен адресату сообщения и грамматически вполне возможен. Разумеется, в этом случае можно говорить и о системном языковом ограничении, так как в русском языке не используется страдательное причастие от глагола «просить». Однако, в целом, лингвистами неоднократно отмечалась относительно большая частотность употребления пассивной конструкции во французском языке по сравнению с ее русским аналогом, даже если соответствующее страдательное причастие в русском языке существует[3].

Наши наблюдения над переводом научных и научно-популярных произведений также позволяют сделать вывод об относительно более редком употреблении формы краткого страдательного причастия и, соответственно, пассивной конструкции, в русском языке по сравнению с participe passé и пассивной конструкцией во французском. Синтаксические модификации при этом разнообразны, благодаря свободному порядку следования членов предложения в русском языке, позволяющему ориентацию процесса с опорой на имя – второстепенный член предложения:

1) Par lui (le visage) l'homme est reçu, identifié, aimé [lib]. à По лицу человека узнают, опознают, любят [inopressa 2].

Сравним: (?) По лицу человек может быть узнан, опознан, любим.

***

2) При этом Рабле высоко ценили не только в кругах гуманистов… [Бахтин, 68] à De plus, Rabelais était fort prisé non seulement parmi les humanistes … [Bakhtine, 69]

Сравним: (?) Рабле был высоко ценим (чтим) не только в кругах гуманистов…

Часто замене при переводе на русский язык подвергаются и свернутые предикации, основанные на причастии (particpe passé):

Caractérisé sommairement, la phrase nominale comporte un prédicat nominal, sans verbe ni copule, et elle est considérée comme l’expression normale en indoeuropéen là où… [Benveniste, 151] à Именное предложение, если его охарактеризовать кратко, включает именной предикат, при отсутствии глагола или связки, и рассматривается в индоевропейских языках как нормальное выражение для тех случаев, где … [Бенвенист, 167] – перед нами сложная синтаксическая трансформация с заменой обособленного причастного оборота на инфинитивную конструкцию с условным значением..

Таким образом, замена пассивной конструкции на активную является распространенной синтаксической трансформацией, связанной с типичным оформлением ориентации процесса и актантной схемы предложения. Автор французского делового письма и в этом случае стремится вытеснить в периферийную синтаксическую позицию, а чаще полностью имплицировать имя субъекта действия. Причем для официально-деловой переписки, которая ведется от первого лица, речь идет, в таком случае, о «нежелании» автора письма именовать самого себя, особенно в функции субъекта действия или состояния.

С другой стороны, многие исследователи отмечают предпочтение русского языка к безличным конструкциям, на основе категории состояния или возвратного глагола (было бы желательно, нам бы хотелось и т.п.). В этом подчас усматривая определенный мировоззренческий подтекст[4]. Однако, с этой точки зрения, французское официально-деловое письмо (в отличие от английского дискурса, с которым проводит сравнение А. Вержбицкая), в большей степени сходно с русским: в нем так же часто встречаются безличные конструкции: il serait désirable, il est à noter и т.п. (Количественные подсчеты нами не осуществлялись). Разумеется, французская языковая система диктует, в этом случае, появление формального подлежащего, который иногда называют ложным актантом, поскольку на уровне пропозиции за этим членом предложения не стоит никакого элемента ситуации. Для нас важнее отметить, что русская конструкция называет носителя данного состояния – субъекта волеизъявления, хотя и в синтаксической функции дополнения (нам бы хотелось, нам требуется), тогда как во французском дискурсе, по мнению составителей пособий по деловой переписке и по нашим собственным наблюдениям, субъект волеизъявления чаще имплицитен: «(?) Il nous serait désirable» менее употребительно, чем «Il serait désirable».

Аналогичную тенденцию частичной импликации имени субъекта – автора сообщения мы наблюдаем в иных случаях. Если для русского делового письма в равной степени характерны две конструкции: «Мы сожалеем, что в фактуре обнаружена ошибка» и «К сожалению, в фактуре обнаружена ошибка», то французский отдает явное предпочтение структурному аналогу второй конструкции: «à notre vif regret, la facture comporte une erreur». То есть, имя субъекта – автора сообщения снимается, сохраняясь лишь в форме референциальной отсылки «notre».

С точки зрения перевода дейксических единиц, примечательны случаи замены личных местоимений и соответствующих им местоименных прилагательных при необходимости учесть национальность автора и переводчика. Например, местоимение «nous» в трудах Ш. Балли и других французских авторов заменяется при переводе на русский на слово «французы». Напротив, конструкция «у французов» в книгах В.Г. Гака было переведена французским переводчиком как «chez nous». Подобная несложная ситуация еще раз заставляет обратить внимание на прагматический аспект переводческих трансформаций, связанных с эмпатией говорящего.

Типичная для французской деловой переписки каузативная конструкция «faire + infinitif» модифицирует также не только поверхностно-синтаксическую, но и пропозитивную (актантную) структуры высказывания. Сравним: «Nous vous faisons remarquer que …. à Хотим Вам заметить, что…; Nous vous faisons savoir que… à Сообщаем Вам, что…». В том же ракурсе можно рассматривать конструкции «Nous vous honorons de l’ordre; nous vous favorisons de cette commande à Направляем (передаем) Вам этот заказ». В обеих группах французских примеров фактический «выгодополучатель» приобретает одновременно (синкретично) объектную семантику, и речь идет об определенном способе видения и описания ситуации на уровне ее элементов – актантов.

На уровне простого предложения при переводе научных и научно-популярных произведений можно отметить ряд синтаксических трансформаций, связанных с иным категориальным осмыслением описываемой ситуации. В теории и практике перевода подобные узуальные характеристики известны и реализуются в ряде практических рекомендаций. Назовем, по крайней мере, две из них: 1) предпочтение французского языка к глагольным формам, а русского – к отглагольным именам; 2) синтаксический анимизм французского языка.

Приведем примеры, иллюстрирующие первую тенденцию:

La première fоnction n’a pas besoin d’être autrement définie [Benveniste, 154]. à Первая функция не нуждается в иных определениях [Бенвенист, 170] - замена глагольного сказуемого на именное.

***

Le visage cristallise le sentiment d’identité [lib]. à Лицо есть кристаллизация самоощущений личности [inopressa2] - также замена глагольного сказуемого на именное.

Обратные замены единичны:

Des images prises en novembre et décembre 2003 par les équipements optiques du MGS montrent aussi des traces laissées par le roulement, sur les pentes d’une colline, de plus une dizaine de rochers [lesoir]. à Снимки, сделанные в ноябре и декабре 2003 года оптической аппаратурой MGS, показывают также следы нескольких десяткой камней, скатившихся по склонам песчаного холма… [inopressa 1].

Причем для некоторых вышеприведенных случаев возможен и структурно однотипный перевод:

-                     Лицо кристаллизует самоощущение личности

-                     (?) Снимки … показывают также следы сползания нескольких десятков камней по склонам…

Тем не менее, такой перевод кажется менее удачным, то есть речь вновь идет об узуальных характеристиках, отражающих «категориальное видение» ситуации говорящим – носителем данного языка.

Вторая известная тенденция французского дискурса – так называемый синтаксический анимизм[5] – вынесение в функцию подлежащего неодушевленного, в том числе, абстрактного имени – в полной мере характерна как для научного или научно-популярного дискурса, так и для деловой переписки:

le contrat stipule que…à в контракте оговорено, что…;

la responsabilité vous incombe à ответственность мы возлагаем на вас.

***

Le Japon, qui se trouve à la jonction de quatre plaques tectoniques, enregistre environ 20% des tremblements de terre.[lesoir] à В Японии, находящейся на стыке четырех тектонических плит, происходит около 20% землетрясений [Inopressa, 1].

***

Cette variable est le siège d’un invariant… [Benveniste, 155] à В этой переменной величине заключен инвариант… [Бенвенист, 171]

***

В старинном французском шрифте различались два варианта s…. [Гак, 10] à L’ancienne écriture française distinguait deux sortes de s…[Gak, 23]

Данное явление, часто определяемое как грамматическая метафора, отчасти может быть объяснено, исходя из языковой системы французского языка. Действительно, анимизм позволяет снять противоречие между иконичностью, то есть изобразительностью актантной структуры высказывания, потребностями его актуального членения и жесткостью синтаксической структуры французского языка.

Тем не менее, конструкции «Dans le contrat il est stipulé que…», «Эта переменная величина заключает в себе инвариант…», «… независимость образования от знания, которая определяет его историчность» допустимы с грамматической точки зрения и сохраняют те же необходимые параметры актуального членения высказывания, хотя и менее желательны для переводчика. Во всяком случае, дословный перевод и здесь вполне возможен, и речь идет о предпочтении переводчика, вытекающем из его «видения» ситуации.

Если это видение закрепляется узусом, можно говорить о предпочтительном для данного языка переводческом эквиваленте, так называемом клише (штампе).

Нами сделан также ряд наблюдений, касательно оформления полипредикации при переводе.

По мнению Ж. Гийемен-Флетчер[6], французский дискурс стремится к плавному продлению точки зрения одного наблюдателя, a поэтому, для него типичны именно свернутые предикации, тогда как английское предложение содержит личные глагольные формы, чаще соотнося высказывания с планом говорящего через временной дейксис. Как можно увидеть, исследователь дает своим синтаксическим наблюдениям сугубо прагматическую трактовку. Впрочем, автор основывала свои наблюдения на сопоставлении французского и английского текстового материала. При сопоставлении французского материала с русским это наблюдение в ряде случаев подтверждается:

Ces définitions ont été largements utilisées sans donner lieu à une étude parallèle des conditions … [Benveniste, 151] à Это определение получило широкое распространение, но оно не сопровождалось изучением условий… [Бенвенист, 167]

С другой стороны, французский язык действительно предпочтительно сохраняет свернутую предикацию в деепричастной форме или форме инфинитива там, где русский системно использует два предложения с сочинительной связью или однородные сказуемые:

Ces définitions ont été largement utilisées, hors même du domaine indoeuropéen, mais sans donner lieu à une étude parallèle des conditions qui ont rendu possible cette situation linguistique [Benveniste, 151]. à Это определение получило широкое распространение даже за пределами индоевропеистики, но (оно) не сопровождалось изучением условий, сделавших возможной такую языковую ситуацию [Бенвенист, 167].

Данный пример интересен в том плане, что оба варианта перевода (сложносочиненным предложением или через однородные сказуемые) грамматически допустимы, и переводчик выбрал первый вариант, как более корректный стилистически, поскольку обе части предложения достаточно распространены. (Впрочем, следует учитывать и типологическое отличие языков – отсутствие в русском языке ряда структурных аналогов французских инфинитивных конструкций).

Однако в других случаях выводы Ж. Гийемен-Флетчер при сопоставлении французского и русского языков не подтверждаются. По нашим наблюдениям, предложение с однородными сказуемыми на русском языке, чаще будет соответствовать сложносочиненному во французском:

Le terme même de rhétorique a disparu du vocabulaire official, et il a pris dans l’usage une connotation nettement péjorative… [Genette, 28] à Само слово риторика исчезло из официального словаря, а в обиходном языке приобрело отчетливо уничижительную коннотацию… [Женетт, 267].

Или во многих случаях перевода русское действительное причастие или причастный оборот соответствуют французскому определительному придаточному:

Le Japon qui se trouve à la jоnction de quatre plaques techtoniques… [lesoir] à В Японии, находящейся на стыке четырех тектонических плит… [inopressa1]

***

Si l’on veut dissiper les obscurités qui se sont accumulées sur le problèmеs… [Benveniste, 157] à Если мы хотим рассеять туман, окутавший эту проблему… [Бенвенист, 172].

Сравним вполне возможное:

- Япония, которая находится на стыке четырех тектонических плит…

- Если мы хотим рассеять туман, который окутал эту проблему…

Таким образом, правильнее говорить не о предпочтении французского дискурса к свернутым предикациям, а о доминировании некоторых форм такого свертывания:

Expériences douloureuses de la défiguration… [Lib] à переживания, связанные с изменением черт лица [inopressa2] - причастный оборот заменяет именную группу процессуальной семантики.

Сравним: (?) болезненный опыт изменения черт лица.

Le terme même de rhétorique a disparu du vocabulaire official, et il a pris dans l’usage une connotation nettement péjorative, comme synonyme de bavardage creux et amplifié… [Genette, 28] à Само слово риторика исчезло из официального словаря, а в обиходном языке приобрело отчетливо уничижительную коннотацию, став синонимом пустой и напыщенной болтовни… [Женетт, 267] – деепричастный оборот употреблен для перевода обособленной именной группы.

Сравним: (?) слово … приобрело отчетливо уничижительную коннотацию, как синоним пустой и напыщенной болтовни.

Можно заключить, что для французского языка более характерно определительное придаточное или именной тип свертывания предикации, а для русского – действительное причастие и – реже – деепричастие.

Поскольку перевод типа кальки в большинстве случаев был бы грамматически допустим и понятен его адресату, гипотеза об узуальном характере подобных трансформаций также может быть выдвинута, однако их прагматическая трактовка требует более детального исследования.

Таким образом, для лучшего понимания природы лексико-синтаксических трансформаций при переводе необходимо различать три уровня анализа переводимого сообщения в целом и, соответственно, его элементов:

1) функциональный, связанный с передачей информации и воздействием сообщения на адресата;

2) семантический, или пропозитивный, связанный со способом описания ситуации и эмпатией говорящего;

3) собственно языковой.

Если осуществляемые при переводе преобразования уровня 3 обязательны и определяются типологическими различиями двух языковых систем, то преобразования уровня 1 и 2 узуальны, так как иной вариант перевода, копирующий оригинал или более близкий к нему, не воспринимается как грамматически неправильный и может быть адекватно понят адресатом речи, но осознается, тем не менее, как неупотребительный, а поэтому нежелательный.

Таким образом, наиболее частотной в одном языке оказывается конструкция, периферийная в функционально-семантическом поле другого языка, а узус можно рассматривать как механизм перераспределения конструкций в рамках одного функционально-семантического поля.

С теоретической же точки зрения, важным является следующий вывод: данные преобразования определяются на уровне прагматики, через типичную позицию говорящего относительно описываемой ситуации, или его эмпатию. Последняя, вероятно, характеризует тип или жанр дискурса. В других случаях речь может идти о ритмико-стилистических факторах переводческого выбора, которые мы также относим к прагматике.

Так, для французского делового письма характерно либо полное, либо частичное удаление из конструкции субъекта первого лица – автора сообщения (moi, nous), тогда как актантом наиболее высокого ранга – субъектом действия или восприятия может стать адресат сообщения (vous). Возможны и некоторые другие варианты специфического перераспределения семантических актантных ролей («выгодополучатель» – объект действия).

Научный и научно-популярный дискурс характеризуется обилием лексико-синтаксических конструкций, связанных с синтаксическим анимизмом, а также предпочтением к определенным формам свертывания предикации.

Не следует, тем не менее, считать, что мы игнорируем влияния на переводческие трансформации типологических отличий между языками, системное изучение которых также представляет безусловный интерес.

 

Литература

 

1.                  А. Вежбицкая. Язык. Культура. Познание. – М.: Русские словари, 1996.

2.                  В.Г. Гак. Типология преобразований в актантной структуре высказывания при переводе // Вопросы филологии, 2002. – № 1. – С. 42 – 48.

3.                  А.И. Горохова. Переводческие трансформации в различных видах перевода // Ученые записки РОСИ, 2004. – Вып. 5. – С. 176 – 187.

4.                  Деловая переписка с иностранными фирмами. Практическое пособие. – М.: Имидж, 1991.

5.                  M. Danilo. Le français de la communication professionnelle. – P.: Clé international, 1993.

6.                  М. Gawelko. L’étude sur l’ordre des mots dans les langues romanes. – Lublin, 1999.

7.                  J. Guillemin-Flescher. Enonciation, perception et traduction // Langages. – P.: 1984. – P. 74 – 98; J. Guillemin-Flescher. Syntaxe comparée du français et de l’anglais. – P.: Ophrys, 1981.

8.                  S. Kuno. Functional syntax: anaphora, discourse, empathy. – Chicago: The Univ. of Chicago, 1987.

9.                  Le parfait secrétaire. 300 modèles de letters pour l’entreprise. – P.: Larousse, 2002.

10.              J.-P. Vinay, J. Darbelnet. Stylistique comparée du français et de l’anglais. – Paris: Hachette, 1968.

 

Анализируемые материалы:

1.                  Ch. Bally. La langue et la vie. – Zurich: Max Niehans, 1952. – 227 p.

2.                  Ш. Балли. Язык и жизнь. – М.: УРСС, 2003. – 232 с.

3.                  E. Benveniste. Problèmes de linguistique générale. –P.: Gallimard, 1966.–356 p.

4.                  Э. Бенвенист. Общая лингвистика. – М.: УРСС, 2002. – 445 с.

5.                  G. Genette. Figures II. – P.: Ed.du Seuil, 1969. – 295 p.

6.                  Ж. Женетт. Фигуры. – М.: Изд. им. Сабашниковых, 1998. – 469 с.

7.                  М. М. Бахтин. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. – М.: Художественная литература,1990. – 453 с.

8.                  M. Bakhtine. L’oeuvre de François Rablais et la culture populaire au moyen âge et sous la renaissance. – P.: Gallimard, 1993. – 221 p.

9.                  В. Г. Гак. Французская орфография. – М.: Просвещение, 1985. – 240 с.

10.              V. Gak. L’orthographe du français. – P.: SELAF, 1976. – 318 p.

11.              lesoir: Mars tremblerait // Le soir en ligne – 22.12.2005 [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.lesoir.be/rubriques/s_e_n_s/page_5763_395609.shtml.

12.              inopressa1: Марс трясется // InoPressa – 22.12.2005 [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://inopressa.ru/lesoir/2005/19/22/13:22/mars.

13.              lib: Greffe du visage // Liberation – 22.12.2005 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.liberation.fr/page.php?Article=342733.

14.              inopressa 2: Пересадка лица // InoPressa – 22.12.2005 [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://inopressa.ru/liberation/2005/12/06/14:21:36/greffe.

 

Поступила в редакцию 01.10.2010 г.