Проблема свободы в онтологизированной этике И. Канта

Нестеров Алексей Викторович,

аспирант кафедры философии и религиоведения Шуйского государственного педагогического университета.

Проблема свободы считается этической, однако Кант придает ей и онтологическое измерение. Именно оно является ключом к кантовскому решению данной проблемы.

В «Критике чистого разума» философ обосновывает жесткий детерминизм лаплассовского толка: «Закон природы гласит, что все происходящее имеет причину, что каузальность этой причины, т.е. действие, сама не могла существовать всегда, а должна быть произошедшим событием, и потому она также имеет свою причину среди явлений, которой она определяется, и, следовательно, все события эмпирически определены в некотором естественном порядке; этот закон, благодаря которому явления составляют некую природу и делаются предметами опыта, есть рассудочный закон, ни под каким видом не допускающий отклонений и исключений для какого бы то ни было явления» [2].

Такое рассуждение приводит к не приятным выводам о детерминированности человеческого поведения. Чтобы избежать подобных выводов Кант создает свое знаменитое учение об эмпирическом и умопостигаемом мирах.

Логика Канта проста и в тоже время необычна: если наш эмпирический мир полностью подчинен закону причинно – следственной связи, то свободы в нем быть не может. Однако отрицать свободу воли невозможно, ибо это требование морального закона: «моральный закон, который мы сознаем непосредственно (как только мы намечаем себе максимы воли), предполагает себя нам прежде всего, и так как разум показывает его как определяющее основание, не преодолеваемое никакими чувственными условиями и даже совершенно независимо от них, то он прямо ведет к понятию свободы» [1, 146]. Следовательно, свобода – это «вещь в себе», то есть она коренится в ином (умопостигаемом) мире. Более того, именно свобода и открывает этот мир: «Одно только понятие свободы дает нам возможность не выходить за пределы самого себя, чтобы для обусловленного и чувственного находить безусловное и умопостигаемое. Ведь именно сам наш разум познает себя через высший и безусловный практический закон и [познает] существо, которое сознает этот закон (нашу собственную личность) как принадлежащее к чистому умопостигаемому миру» [1, 212].

Таким образом, Канту удается «спасти» свободу, выведя ее за рамки действия закона причинно – следственной связи. Человек так же, как носитель свободы, принадлежит у философа одновременно к двум мирам: эмпирическому и умопостигаемому.

Но если человек свободен, то как же это согласуется с его эмпирическим, то есть зависимым от многих факторов, характером? Вот как Шопенгауэр резюмирует ответ Канта на этот вопрос: «Кант высказывает свое учение о сосуществовании свободы с необходимостью, именно благодаря различению между характером умопостигаемым и эмпирическим.» [5, 161]. Здесь уместно привести следующий пример Канта: «можно допустить, что если бы мы были в состоянии столь глубоко проникнуть в образ мыслей человека, как он проявляется через внутренние и внешние действия, что нам стало бы известно каждое, даже малейшее побуждение к ним, а также все внешние доводы, влияющие на него, то поведение человека в будущем можно было бы предсказать с такой же точностью, как лунное или солнечное затмение, и тем не менее утверждать при этом, что человек свободен» [1, 206].

Только благодаря трансцендентной свободе все поступки человека становятся его собственными поступками, с какой бы необходимостью они не вытекали из его эмпирического характера при его соединении с мотивами; ведь этот эмпирический характер есть просто лишь обнаружение характера умопостигаемого.

Здесь мы вместе с Владимиром Соловьевым можем сказать, что «остается роковой вопрос: чем определяется самый этот умопостигаемый характер каждого существа, почему такое – то существо может действовать в силу своего трансцендентального характера только так, а не иначе?» [4, 550]. Однако ответ на данный вопрос вряд ли может быть найден, так как «для того, чтобы разрешить этот вопрос, необходимы некоторые положительные знания этого умопостигаемого мира и его законов. Но возможно ли это знание? Очевидно, здесь вопрос принимает чисто теоретический, или умозрительный, характер, и, следовательно, ответ на него лежит совершенно за пределами этики» [4, 551].

Таким образом, свобода и мораль в философии Канта оказываются взаимозависимыми и взаимоопределяемыми. Без свободы нет морали и наоборот. Поэтому мы можем сказать, что «не только поиск свободы в области морали, но необходимость допущения свободы для непротиворечивого осмысления последней заставляла Канта прибегать к сложным умозрительным построениям» [3, 172].

Литература

1.                  Кант И. Критика практического разума / И. Кант – СПб.: Наука, 2007. – 528с.

2.                  Кант И. Критика чистого разума. / И. Кант; пер. с нем. Н. Лосского. – М.: Мысль, 1994. // http://psylib.org.ua/books/kanti02/txt19.htm#6.

3.                  Прокофьев А.В. Нравственность и свобода воли (Кант – Шопенгауэр – Фейербах). Этическая мысль. Вып. 1. / А.В. Прокофьев – М.: ИФ РАН, 2000. – 212 с.

4.                  Соловьев В. С. Критика отвлеченных начал / В.С. Соловьев // Философское начало цельного знания. – Мн.: Харвест, 1999. – 912 с.

5.                  Шопенгауэр А. О свободе воли / А. Шопенгауэр // Две основные проблемы этики. – М.: АСТ, Мн.: Харвест, 2005. – 512 с.

Поступила в редакцию 24.11.2010 г.