Эволюция правовой базы нефтяной промышленности России в условиях становления рыночной экономики 1990-х гг.

 

Рогожа Игорь Васильевич,

начальник Лабораторно-аналитического управления ОАО «Салаватнефтеоргсинтез».

 

Стратегические программы социально-экономической модернизации России в XXI веке предусматривают внедрение инноваций во всех отраслях отечественной промышленности, включая нефтяной комплекс. Об это говорил, в частности, Президент Российской Федерации Д.А. Медведев, выступая на Совещании по вопросам развития энергетики в Омске 12 февраля 2010 г.[1]. Одним из необходимых условий их реализации является совершенствование законодательно-нормативной базы отечественной экономики, правовых механизмов использования природных ресурсов в условиях модернизационного транзита. Данная тема находит отражение в законотворческой деятельности российского правительства. Так, в феврале 2009 г. премьер-министр Российской Федерации Владимир Путин на совещании в Кирешах по вопросам нефтегазовой отрасли поручил Минэнерго РФ разработать концепцию закона о нефти[2].

В данном контексте приобретает актуальность изучение исторического опыта государственной политики Российской Федерации в области регулирования нефтяной промышленности и бизнеса.

Формирование государственной политики России в сфере управления нефтяным комплексом в течение периода 1990-х гг. прошло ряд этапов, содержание которых определялось динамикой общественно-политических и экономических процессов, происходивших в стране. Кроме того, существенное влияние на правительственные решения, связанные с развитием нефтяной промышленности и бизнеса, оказывали изменения конъюнктуры мировых цен на энергоносители и другие факторы международной жизни.

Важнейшим аспектом рассматриваемой проблемы является зависимость нефтяного комплекса от взаимодействия двух процессов –истощения природных сырьевых запасов, с которым неизбежно рано или поздно сталкиваются практически все нефтедобывающие страны, и технологического развития нефтедобывающей промышленности, темпы и качество которого позволяют с большей или меньшей эффективностью противостоять росту себестоимости нефтедобычи.

В период проведения в России масштабных политических и экономических реформ в нефтяном комплексе страны на фоне исчерпывания месторождений наблюдалось значительное сокращение капиталовложений на поддержание нефтедобычи, негативная динамика соотношения цен и издержек, кризис неплатежей, охвативший все звенья российской экономики[3]. Одной из главных проблем в развитии российского нефтегазового комплекса был низкий уровень инвестирования в отрасль. В условиях нараставшего кризиса неплатежей в начале 1990-х гг. основные надежды в этом плане возлагались на иностранных инвесторов, общий порядок деятельности которых в тот момент на территории России определялся Законом «Об иностранных инвестициях в РСФСР» от 4 июня 1991 г. При этом реализация экономической реформы в отношении нефтяной промышленности была связана с комплексом принципиально новых для постсоветской России проблем, прежде всего, установлением принципов и механизма недропользования частными лицами, включая иностранный бизнес. Кроме того, принципиальных изменений требовала национальная энергетическая стратегия, которая в советский период фактически строилась на задаче обслуживания огромного единого ТЭК стран-членов Совета экономической взаимопомощи, функционировавшего на основе командной системы управления[4].

Данные обстоятельства определили характер правового регулирования и структурной перестройки нефтяного комплекса России в первой половине 1990-х гг. В этот же период был сформирован комплекс законодательно-нормативных актов, определивших важнейшие принципы его развития в условиях формирующейся рыночной экономики и введения института частной собственности на средства производства.

Основу новейшего российского законодательства, определившего развитие отечественного нефтяного комплекса, составил «Закон о недрах» от 5 мая 1992 г.[5] В последующие годы был утвержден еще ряд законодательных актов, которые определили порядок использования природных богатств России государством на федеральном и региональном уровне, а также частным бизнесом[6]. Кроме того, в первой половине 1990-х гг. была выпущена серия постановлений, касающихся налоговой политики в сфере добычи и экспорта нефти и нефтепродуктов и ряда других аспектов развития нефтяного сектора.

Одновременно развивался процесс акционирования предприятий и производственных объединений нефтяного комплекса, а также наблюдалось появление значительного количества новых негосударственных бизнес-структур, проявлявших интерес к деятельности в сфере добычи, транспортировки и переработки нефти, посредническим операциям на нефтяном рынке и т.п.

Общей законодательной основой для акционирования объединений, предприятий и организаций нефтегазового комплекса явился Указ Президента РФ от 1 июля 1992 г. № 721 «Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества» с конца 1992 г.[7].

При этом программа реформирования нефтяной отрасли учитывала ее стратегическое значение в системе экономического развития страны, что нашло отражение в ряде специальных законодательных и нормативных актов, среди которых центральное место занимает Указ Президента Российской Федерации от 17 ноября 1992 г. № 1403 «Об особенностях приватизации и преобразования в акционерные общества государственных предприятий, производственных и научно-производственных объединений нефтяной, нефтеперерабатывающей промышленности и нефтепродуктообеспечения»[8] Согласно данному указу, в нефтяном комплексе страны предполагалось создать 332 самостоятельных АО открытого типа и 329 дочерних. В течение трех лет после акционирования 38% обыкновенных акций АО нефтяного комплекса оставались в государственной собственности, что позволяло более жестко контролировать их деятельность в условиях экспериментального рыночного транзита России.

Необходимо подчеркнуть, что общая не вполне стабильная политическая и экономическая обстановка в стране в этот период не способствовала формированию целостной и детально проработанной стратегии экономического развития, включая ТЭК. Процесс законотворчества в сфере управления нефтяным комплексом не всегда в полной мере коррелировался с другими направлениями реформы, указы и постановления содержали противоречия и неточности, потребовавшие впоследствии соответствующих изменений и дополнений. Реализация принятых правовых норм тормозилась отсутствием подзаконных актов и процессом реформирования системы органов исполнительной власти, нестыковками в федеральном и региональном законодательстве и т.п.

В последующие годы законодательство по регулированию нефтяного комплекса, сформированное на начальном этапе становления рыночной экономики, подвергалось обоснованной критике по различным позициям[9]. Тем не менее, вышеназванные государственные решения имели огромное значение, которое состояло в утверждении принципиально новых основ недропользования, в целом, соответствующих практике государств с рыночной экономикой. Ими было закреплено право недропользования на основе лицензий, конкурсный и аукционный характер предоставления лицензий, платный срочный характер получения и использования прав на пользование недрами, антимонопольные требования в области поисков, разведки и разработки полезных ископаемых[10].

В период 1988-1993 гг. нефтяная отрасль находилась в состоянии глубокого кризиса[11]. Ю.К. Шафраник, в 1994 г. – министр топлива и энергетики РФ, позднее отмечал, что «процессы глубокого реформирования экономики России совпали по времени с наступлением принципиально нового периода в освоении сырьевой базы нефтегазовой промышленности... Дальнейшее развитие требовало освоения менее эффективных запасов с многократным ростом затрат на их разбуривание, обустройство и добычу. Таких затрат реформируемая экономика России не смогла производить»[12]. В 1992 г. добыча нефти в России снизилась на 65 млн. тонн и составила около 400 млн. тонн. Продолжалось падение объемов буровых работ, ввода новых и ухудшение использования имевшихся нефтедобывающих мощностей. Поскольку в 1991 г. были заморожены валютные счета, нефтяные компании не могли приобрести за рубежом современное оборудование, а кризис неплатежей сделал почти невозможными и закупки отечественной техники и материалов. В том числе, не производились расчеты за нефть со странами СНГ. В результате в 1992 г. было расформировано 140 буровых бригад, задолженность нефтеперерабатывающих заводов составляла около 369 млрд. руб., общий недостаток финансирования по отрасли на конец 1992 г. составлял около 600 млрд. руб.[13] Из-за низкой платежеспособности предприятий России в первой половине 1990-х гг. невостребованными оставалось около 4 млн. тонн нефти в месяц. В результате продолжалась консервация скважин и сокращение работников[14]. В целом, за 1993 г. добыча нефти с газовым конденсатом по России сократилась на 46,8 млн. тонн (на 11,7 %) и составила 354 млн. тонн[15].

Выход из кризисной ситуации руководство страны видело в последовательном вовлечении предприятий отрасли в систему рыночных отношений. Необходимо отметить, что молодой российский бизнес на начальном этапе реформ проявлял стремление к максимальному использованию тех возможностей, которые открывало новое правовое пространство, однако его фрагментарность, а также слабость государственной системы регулирования рынка препятствовали развитию этого процесса. Еще в большей степени бессистемность проводившихся реформ отпугивала иностранных инвесторов. Первые годы после принятия закона «О недрах» ознаменовались высокой активностью нефтяных компаний по оформлению лицензий на месторождения. Однако надежды правительства на существенный рост иностранных инвестиций в нефтяной комплекс (как и другие отрасли российской промышленности) не оправдались.

На 1 декабря 1994 г. было выдано 8163 лицензии на право недропользования, в том числе, предприятиям с иностранными инвестициями – 170; при этом около 95% лицензий было предоставлено предприятиям, эксплуатирующим участки недр или ведшим работы до принятия закона, и лишь около 5% – на освоение новых месторождений по итогам конкурсов или аукционов[16]. В целом, в этот период компании стремились «застолбить» за собой как можно большее число нефтеносных участков. Так, например, к концу 1994 г. объединением «Мегионнефтегаз» были получены лицензии на разработку и разведку 17 месторождений в пределах 12 лицензионных участков[17]. Всего за 1992 – первую половину 1997 г. было выдано 2135 лицензий на разработку нефтяных месторождений, из них 203 получили совместные предприятия и лишь 4 лицензии были выданы иностранным компаниям[18].

В конце 1993 - начале 1994 года российское руководство предприняло ряд мер по созданию более стабильных условий для деятельности иностранных инвесторов, в частности, эту цель преследовал Указ Президента РФ № 1466 от 27 сентября 1993 «О совершенствовании работы с иностранными инвестициями». Были также утверждены некоторые налоговые и тарифные льготы предприятиям нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности. В частности, Постановление Правительства № 497 от 19 мая 1994 г. «О тарифных льготах в отношении вывозимых из Российской Федерации нефти и нефтепродуктов собственного производства предприятий с иностранными инвестициями» предоставило льготы предприятиям, созданным до 31 декабря 1993 г., которые должны были подтвердить фактически вложенные средства и вывозить продукцию собственного производства, т.е. находиться в активном производственном цикле[19].

11 октября 1994 г. распоряжением Правительства РФ № 1611-р получили тарифные льготы с 1 сентября 1994 г. сроком на три года шесть нефтяных компаний – предприятий с иностранными инвестициями в виде полного освобождения от уплаты таможенных пошлин при вывозе нефти собственного производства с территории России: «МаКоми», «Полярное Сияние», «Сибирско-Американская нефтяная компания», «Черногорская», «Белые Ночи»; компания «Коми Арктик Ойл» получила такую же льготу с 1 января 1994 г.[20] Основным и наиболее простым способом для выхода из кризиса нефтеперерабатывающих предприятий было существенное расширение их экспортной деятельности. Именно на это была направлена либерализация экспортных пошлин 1996 г.[21]

В то же время, политика финансового регулирования нефтяного сектора не носила стабильного характера. Одной из центральных проблем отрасли в этот период было невыгодное положение производителей нефти по сравнению с появившимися фирмами-посредниками, осуществлявшими ее реализацию. Так, Указ Президента № 1007 «Об отмене квотирования и лицензирования поставок товаров и услуг на экспорт», принятый в 1994 г., был вскоре приостановлен. Увеличение экспорта стало происходить не за счет увеличения добычи, а за счет перераспределения уже добытой нефти, при этом с рынка вытеснялись ее производители. Ситуация усугублялась кризисом неплатежей, в условиях которого нефтяники вынуждены были отдавать товар перекупщикам, порой, по цене ниже себестоимости, если оператор производил предоплату. При этом на производителя ложилось основное налоговое бремя[22].

Существенным компонентом правового регулирования нефтяного комплекса в рассматриваемый период явилось законодательство о естественных монополиях, прежде всего, Федеральный закон № 147-ФЗ от 17 августа 1995 г.[23], который регулировал деятельность субъектов естественных монополий в сфере транспортировки нефти и нефтепродуктов по магистральным нефтепроводам.

Одной из наиболее сложных и дискуссионных проблем в российской законодательной практике, связанной с нефтяным комплексом, явился вопрос о «соглашениях о разделе продукции» (СРП). В начале 1990-х гг. нефтяной бизнес и специалисты в области экономики нефти проявляли заинтересованность в применении этого нового для России типа договорных отношений государства с инвесторами, на основе которых предполагалось осуществлять крупные проекты освоения нефтегазовых месторождений, прежде всего, «Сахалин-1» и «Сахалин-2». Как известно, их основным отличием от обычных лицензионных соглашений является специальный налоговый режим (в течение всего срока действия соглашения не могут взиматься никакие налоги, сборы, платежи ни федеральные, ни региональные, кроме предусмотренных в соглашении; это распространяется и на созданные инвестором новые юридические лица – совместные предприятий и и т.п.)[24]. Поскольку фискальное давление на нефтяной комплекс в этот период продолжало усиливаться, то СРП представлялись одним из важнейших факторов, способных повлиять на рост инвестиций в отрасль.

Закон «О соглашениях о разделе продукции» был принят 30 декабря 1995 г.[25]. Его главное значение состояло в том, что на территории России была введена мировая практика пользования недрами на основе концессий. однако практическая реализация закона требовала существенных уточнений и устранения противоречий с другими законодательными актами, прежде всего, законом «О недрах»[26]. Некоторые нефтяные компании не одобряли закона о СРП, поскольку он давал неоправданные, по их мнению, налоговые льготы инвесторам. Кроме того, сами принципы СРП вызывали ожесточенное сопротивление левых кругов российского парламента, поскольку воспринимались ими как часть политики реформаторов, ведущей к расхищению национальных богатств и установлению зависимости российской экономики от иностранного капитала.

Объектом критики со стороны либеральных кругов и руководителей нефтяной промышленности (в том числе, отраслевого министерства) в течение всего периода 1990-х – начала 2000-х гг. оставался фискальный характер налоговой политики государства в отношении нефтегазового сектора, который ставил российских производителей и потребителей нефти и нефтепродуктов в невыгодные условия по сравнению с другими странами-экспортерами нефти.

В середине 1990-х налоги, акцизы и другие выплаты нефтяного комплекса достигли такого уровня, что сделали невыгодной эксплуатацию скважины, дающей 5-10 тонн нефти в сутки (на Западе выгодной является эксплуатация скважины, дающей даже 1 тонну, а в США успешно эксплуатируются скважины с суточным дебитом 0,6 т.[27]). В результате нерентабельными оказались 42% месторождений страны. Выгодным бизнесом был только экспорт, при этом лишь малая часть валютных отчислений использовалась для решения технологических проблем отрасли и повышения ее рентабельности[28].

Тем не менее, нефтяной комплекс продолжал работать и даже приносил значительную прибыль. В частности, осенью 1997 г. семь ведущих нефтяных компаний из девяти смогли погасить текущую бюджетную задолженность (это было условием предоставления дополнительной экспортной квоты на нефть). Вместо 2,5 трлн. рублей ими было выплачено более 6,6 трлн. в счет погашения задолженности. Глава Государственной налоговой службы А.Починок заявил в связи с этим, что предприятия Минтопэнерго стали одними из лучших налого-плательщиков. Этот парадокс объяснялся тем обстоятельством, что нефтедобывающий сектор, несмотря на острую потребность в качественном обновлении средств производства, являлся одной из наименее технологичных отраслей промышленности, т.е., несмотря на моральный и физический износ оборудования, он продолжал выпускать весь необходимый объем продукции. Этот факт в определенной степени затушевывал растущее неблагополучие нефтяного сектора, поскольку, несмотря на жалобы нефтяников, предупреждения со стороны ученых, специалистов Минтопэнерго и других ведомств, критические высказывания нефтяного лобби в парламенте и т.п., нефть продолжала добываться, обеспечивая загрузку мощностей нефтеперерабатывающей промышленности и, главное, финансовые поступления в казну.

Вклад нефтяного сектора в российский бюджет в период 1995-1998 гг. вырос в 3,5 раза, в то время как добыча нефти сократилась более, чем на 5%. Эти годы характеризовались постоянным увеличением налогового прессинга на нефтяной комплекс, что привело к снижению инвестиций в среднем на 30% и росту в 3-5 раз текущей кредитной задолженности нефтяных компаний. При этом положение нефтяной промышленности, прежде всего, простых нефтяников, сильно осложнилось после финансового кризиса 1998 г. Снизились возможности кредитования, иностранные банки отказывались продлевать контракты и требовали возврата средств из-за финансовой и политической нестабильности в России. Нефтяной бизнес терпел убытки, которые вели к закрытию предприятий, увольнению рядового персонала, задержкам заработной платы и т.п. В Нефтеюганске, например, в конце 1998 г. безработица достигла 40%, квалифицированные нефтяники, по свидетельству члена комитета Государственной думы по безопасности, председателя депутатской группы «Российские регионы» Геннадия Райкова, «ждут с утра до вечера, не наймет ли их кто вскопать огород, сделать ремонт квартиры и т.п.»[29].

Российский нефтяной комплекс не ощущал реальной поддержки государства, как это было в большинстве других стран-экспортеров нефти. Так, при падении цены на нефть в октябре 1998 г. Норвегия снизила налогообложение своих нефтяников на 7%, Великобритания – на 15%, США – на 20%. Напротив, в российском руководстве высказывались мнения, что следует дополнительно увеличить размер налогов на нефтяной бизнес[30].

В Государственной Думе РФ в октябре 1998 г. обсуждался проект постановления «О кризисной ситуации в нефтяной отрасли промышленности», принятие которого было блокировано левыми партиями. В данной ситуации надежды предприятий нефтяного комплекса связывались с общими изменениями налогового законодательства[31]. Характерно, что во второй половине 1990-х гг. государственные ведомства, прежде всего, Министерство топлива и энергетики РФ, поддерживали обеспокоенность нефтяного бизнеса и руководителей производственных структур сложившейся системой фискального давления на НГК и выступали в пользу расширения налогооблагаемой базы и дифференциации налогообложения участников нефтяного комплекса. В частности, заместитель министра топлива и энергетики В,С. Станев утверждал: «Система налогообложения в России явилась регрессивной и по своей сути штрафной, которая совершенно не реагирует на изменение условий рынка»[32].

Только разумное использование финансово-экономических рычагов и правовая стабильность в данном вопросе могли изменить ситуацию с инвестированием в нефтяной комплекс такого объема средств, который позволил бы реально обеспечить его дальнейший рост. «Государство не в состоянии обеспечить такой уровень инвестиций за счет бюджетных ассигнований, – писал журнал «Нефтегазовая вертикаль». – К тому же сегодня никто так вопрос и не ставит. Государство должно обеспечить условия, при которых компании НГК окажутся в состоянии сами привлечь необходимые инвестиции с мирового рынка капитала, ведь только государству по силам изменить условия, препятствующие притоку инвестиций в НГК страны, поскольку само государство их и установило»[33].

В ноябре 1998 г. правительством Е. Примакова была предпринята работа по корректировке 11 законодательных актов с учетом новых вариантов законов о СРП и о недрах и подготовка окончательного варианта закона о концессионных соглашениях[34]. 2 июля 1999 года был принят Федеральный закон № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», который определял основные гарантии прав иностранных инвесторов на инвестиции и получаемые от них доходы и прибыль, условия предпринимательской деятельности иностранных инвесторов на территории России. Закон был направлен на привлечение и эффективное использование в экономике Российской Федерации иностранных материальных и финансовых ресурсов, передовой техники и технологий, управленческого опыта, обеспечение стабильности условий деятельности иностранных инвесторов и соблюдение соответствия правового режима иностранных инвестиций нормам международного права и международной практике инвестиционного сотрудничества[35].

В ряде стран СНГ уже в начале 1990-х гг. было оперативно принято законодательство о нефти и газе, в частности, в Туркмении с мая 1993 года действовал закон об углеводородных ресурсах, в Азербайджане были возведены в силу законов нефтяные контракты о разделе продукции.

Проект Федерального закона «О нефти и газе» был внесен на утверждение Комитетом Государственной Думы по промышленности, строительству, транспорту и энергетике 19 мая 1994 г.[36]. Вскоре в 1995 г. была принята новая редакция «Закона о недрах», но проект ФЗ «О нефти и газе» по-прежнему находился в стадии обсуждения. Следует подчеркнуть, что большинство авторов, приветствуя сам факт подготовки законопроекта «О нефти и газе», весьма критически оценивали его содержание[37]. Имевшиеся в тексте законопроекта противоречия с действующим законодательством в этот период так и не были полностью устранены. В результате закон прошел обсуждение в Государственной Думе и Совете Федерации РФ, но так и не был подписан президентом Б.Н. Ельциным. Вопрос о создании специального закона «О нефти» был вновь поставлен российским руководством уже в XXI веке.

Важнейшим компонентом государственной политики в сфере нефтяного комплекса в рассматриваемый период явились официально утвержденные концепции развития энергетики и федеральные целевые программы, затрагивавшие проблемы нефти и газа[38]: «Концепция энергетической политики России в новых экономических условиях» (1992), «Энергетическая стратегия России до 2000 г.» (1995) [39], «Основные направления энергетической политики и структурной перестройки топливно-энергетического комплекса Российской Федерации на период до 2010 года» (1995)[40] и др. Этими документами были определены основные направления энергетической политики страны на перспективу, цели, приоритеты и механизмы ее реализации[41].

В 1993 г. группой российских ученых во главе с академиком Р.И. Нигматулиным была разработана концепция Федеральной це­левой программы «Нефть и газ России: конец XX и начало XXI веков (наука, конверсия, инвестиции для создания новейших технологий)»[42].Различные аспекты развития нефтяного комплекса России предусматривались федеральными целевыми программами, прежде всего, ФЦП «Топливо и энергия» на 1996-2000 г.[43].

Таким образом, процесс формирования законодательно-нормативной базы функционирования нефтяного комплекса России в 1990-е гг. можно условно разделить на два этапа.

Первый этап (1991-1995 гг.) характеризуется созданием правового поля для перехода отрасли на рыночные рельсы, а именно: изменением принципов недропользования, осуществлением акционирования и приватизации предприятий и объединений нефтяного сектора, становлением механизма налогового и тарифного регулирования деятельности нефтяных компаний и других структур, связанных с нефтедобычей, нефтепереработкой, транспортировкой нефти и нефтепродуктов и реализацией их на внутреннем и внешнем рынке.

Во второй половине 1990-х гг. российское руководство предпринимало меры по усовершенствованию действующего законодательства и разработке новых правовых норм, обеспечивающих более эффективное регулирование нефтяного комплекса и смежных с ним отраслей. Данная задача была существенно осложнена социально-экономической нестабильностью и отсутствием системных стратегических программ развития экономики страны, расхождениями в федеральном и региональном законодательстве, и другими негативными явлениями, сопровождавшими сложный и противоречивый процесс реформирования политической и хозяйственно-экономической системы России. В целом, проблемы нефтяной и нефтеперерабатывающей промышленности, как и всей российской экономики в ельцинскую эпоху, в значительной степени определялись общей слабостью российской государственности, отсутствием системного стратегического подхода к развитию экономики и общества. Процесс формирования законодательно-нормативной базы функционирования нефтяного комплекса России в течение 1990-х гг. характеризовался некоторой фрагментарностью и непоследовательностью. Следует также указать на устойчивость сложившегося в предшествующие десятилетия потребительского отношения государства и общества к природным ресурсам, отсутствием системного подхода к их рациональному использованию, экологической безопасности производства. Недостаточно эффективными оказались формы привлечения иностранных инвестиций в нефтяную промышленность.

Тем не менее, в течение 1990-х гг. в целом была заложена основа для преодоления кризисных явлений и дальнейшего развития нефтяного комплекса страны, сформирована нормативно-правовая база включения создававшихся нефтяных компаний в международный сырьевой и финансовый рынок, что создало условия для мобилизации внутренних ресурсов отрасли и начала, хотя бы фрагментарного, модернизационного процесса.

В последующие годы общая положительная динамика социально-экономического развития страны и укрепление вертикали власти определили характер дальнейшей эволюции нефтяного комплекса. В 2000-е гг. было усовершенствовано законодательство о недрах, об инвестициях, налоговый кодекс и другие отрасли права, регулировавшие функционирование нефтяного комплекса. При этом изменения, вносившиеся в законодательство, были направлены, с одной стороны, на стимулирование российского нефтяного бизнеса, с другой, на защиту интересов безопасности страны.

 

Литература

 

1.                  Выступление Президента РФ Д.А. Медведева на Совещании по вопросам развития энергетики в Омске 12 февраля 2010 г. // www.kremlin.ru.

2.                  Выступление Председателя Правительства Рф В.В. Путина на Совещании по проблемам ТЭК в г. Кириши Ленинградской области 13 февраля 2009 г. // premier.gov.ru.

3.                  Гарибян Э. С. Нефть России после распада СССР: Разведка и добыча нефти и газа. М., 2005.

4.                  Жизнин С.З. Энергетическая дипломатия России: экономика, политика, практика. М., 2005.

5.                  Жизнин С.З. Энергетическая дипломатия. М., 1999.

6.                  История нефтегазового дела России / А.М. Шаммазов, Р.Н. Бахтизин, Б.Н. Мастобаев и др. – М., 2001.

7.                  Кондрачук В.В., Оганисьян Ю.С. Нефтегазовый бизнес в российской политике. М., 2005.

8.                  Крюков В. Институциональная структура нефтегазового сектора. Проблемы и направления трансформации. Новосибирск, 1998.

9.                   Лаптев Ю., Зозуля С., Фокеев Е. Обеспечение прав на нефтяные месторождения в Российской Федерации // Нефть, газ и право. – 1995, январь-февраль. – № 1. – С.6.

10.              Малушина Н.И. Закон «О нефти и газе»: решение проблем или создание новых // Геология нефти и газа. – 1995. – № 12.

11.              Мастепанов А. М. Региональные и внешнеэкономические аспекты энергетической политики России. М. 1997.

12.              Нефтегазовая вертикаль № 1 (39). Специальный Выпуск «Основные концептуальные положения развития нефтегазового комплекса России». М., 2000.

13.              Нефть и газ России. История и перспективы / Ассоциация международного сотрудничества (АМС), Москва; Центр исследований предпринимательства и общества (КРЕС), Женева. - М., 1995.

14.              Нефть Страны Советов = Soviet Union’s oil: Проблемы истории нефтяной промышленности СССР (1917-1991 гг.): Сб. науч. трудов / РАЕН, Секция нефти и газа; под общ. ред. В. Ю. Алекперова. М. , 2005.

15.              Нигматулин Р.И. Нефть и газ России // Вестник РАН. – 1993. – Т.63. – № 8.

16.              Проблемы развития топливно-энергетического комплекса России / Центр стратегического развития. – М., 1996.

17.              Пусенкова Н. Нефтяная промышленность России на этапе перехода к рынку / РАН ИМЭМО. - М., 1994.

18.              Руфанов А.П., Малышев Ю.М. Издержки эффективности производства // Проблемы нефтегазового комплекса в условиях становления рыночных отношений: Сборник научных статей / Фонд содействия развитию научных исследования. Под ред Р.Н. Бахтизина и др. – Уфа, 1997. С.11.

19.              Сухоручкин П. Соглашение о разделе продукции: новый подход // Нефть России. – 1996. – № 3-4(18).

20.              Экономидес Майкл, Олини Рональд. Цвет нефти: Крупнейший мировой бизнес: история, деньги и политика. М., 2004.

21.              Энергетическая стратегия России до 2000 г. Основные положения. Одобрена Постановлением Комиссии Правительства по оперативным вопросам № 1006. 13 октября 1995 г. М.: ИНЭИ РАН, 1995.

 

Поступила в редакцию 29.10.2010 г.