Криминальное перерождение или регресс общества?

Ростокинский Александр Владимирович,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического факультета Московского городского педагогического университета.

…Мы в каком веке живём?

Д.А. Медведев, Президент России.

Вследствие совершения одного единственного преступления нередко дезорганизуется жизнедеятельность многих людей, а ещё большему количеству причиняются прямые и косвенные убытки, поэтому такое деяние признается опасным для общества. Вследствие систематического и массового совершения преступлений на всех общественных «этажах» прежнее нормальное состояние социума становится невозможным и даже реакции граждан на проявления криминала существенно изменяются. Многое, ранее признававшееся опасным, отвратительным и совершенно нетерпимым, при их массовом совершении приобретает в общественном сознании некое подобие легитимности. Ряд деликтов признаются естественным, если даже не главным, условием личного и группового успеха. И даже сама структура связей между людьми в таком обществе распадается на конгломерат «деловых сетей», более напоминающий феодальный социум. Вот несколько наиболее явных признаков трансформации:

1. Место недействующего закона в повседневных отношениях частных и должностных лиц заполняют всевозможные личные договоренности, неформальные соглашения с различным уровнем легитимности. «А феодализм (см. «Песнь о Нибелунгах») тем и замечателен, что это система, при которой избранные субъекты поступают не так, как велит закон, - отмечала ещё в 1997 году популярная журналистка, - а так как велит честь и совесть… Воровство – это преступление, «честные» [нецелевые] траты – подвиг»[1]. Система неформальных договоренностей пронизывает все поры общественного организма: от отношений несчастного «Юкоса» с Администрацией Президента, до отношений менеджера ресторана с местным участковым. Чего проще, возразят автору: нравится этой публике жить по понятиям – и на здоровье. Вот только о здоровье всех остальных при выстраивании подобных соглашений, думают крайне редко. Если вообще думают…

2. Закон, выражающий общую волю, при таком строе никому особо и не нужен. «Свои» договорятся и без законодательства. Чтобы грабить и разорять чужих в ходе вооруженных набегов или обычного монополистического удушения, тоже закон не нужен, вполне хватает более древнего «права сильного». Так и проще, чем производить и контактировать мирно и взаимовыгодно с не-своими. Красть из ненавистной, т.к. «чужой» шахты (завода, фермерского хозяйства, банка, Федерального дорожного фонда, военного склада, далее — по вкусу) становится много выгоднее, чем работать. И выглядит отважнее. Посмотрите новые российские мифы: от крупнобюджетных сериалов, до малобюджетных «романов» из серии «Похождения Бешеного (Подвешенного, Буйно Помешанного…)»

3. Вырождение права, утрата деления права частного и публичного, дуализм правовых предписаний: для «своих» и для всех остальных, в отношении которых, дозволяется делать всё, что угодно[2]. И в этой системе отношения благородных бояр (прошу прощения! организаторов деловых сетей – А.Р.) к подвластным лицам на каждом уровне (хоть цапков к своим бандитам, хоть губернатора к полиции), в принципе, мало различаются. Отработай свой лен и делай со смердами, что хочешь[3].

4. Конечно, отношения «вассал моего вассала – не мой вассал» постоянно генерируют конфуз. Например, Президент увольняет с должности генерала, показавшего свою полную некомпетентность (если не участие в бандитском бизнесе), а Министр награждает этого генерала медалью (спохватились и приказ отозвали – А.Р.). Генерал возглавляет службу безопасности местного банка (97% акций – у местной краевой администрации), а городской суд без особого шума восстанавливает в должности отставника, как «уволенного с нарушениями законодательства». Зато всем ясно: кто в доме хозяин!

5. Естественным следствием потребности сохранить какую-то управляемость административного аппарата становится возрождение системы кормлений. В ней любой орган власти, государственное учреждение – до блокпоста включительно, превращается в частную собственность его работников, некое коммерческое предприятия, извлекающее монопольную ренту из оказания некоторых необходимых услуг, например, разрешений на проезд через перекресток, городские ворота, границу княжества и т.п. В таких условиях создание коррупциогенной подзаконной базы, расширение сферы усмотрения правоприменителей выступают не какими-то «недоработками», нормотворческим браком, как на первый взгляд кажется, но важными факторами консолидации управляющей бюрократии и обеспечения её лояльности правящим элитам. Кто умный, тот ещё лучше «подкормится» от своей должности и будет послушнее, а всех прочих постепенно заменят «умные и послушные».

6. Должности, наиболее важные для сохранения стабильности системы, начинают наследоваться, передаваться всевозможным «преемникам» или просто продаваться посредством ограничения избирательных и конкурсных процедур и расширения использования так называемого коррупционного ресурса. Менее важные должности сдаются в аренду («на откуп») частным лицам, например, так называемым аккредитованным и уполномоченным (администрацией) структурам и т.п. «комиссарам». Читаем: чтобы вельможный мурза не особо напрягался, бегая за подданными по отдаленным местам Урус-Улуса, а процесс сбора дани с частных лиц гигантски ускорялся при участии профессиональных сборщиков-посредников.

7. Отсутствие полиции, создание вместо единого органа дознания с универсальной компетенцией и большими возможностями всевозможных «спецназов» (опричнин) и частных дружин, служб безопасности, отделов охраны, «бригад» с периодическими турнирами (стрелки), набегами (полюдье) и походами на Тьмутаракань (Кавказ).

8. Чересполосица феодальных юрисдикций («крыш»), как следствие действия принципа вассального сюзеренитета. Монополизация сверху, унаследованная от экономики СССР и ещё больше усилившаяся с назначением олигархов, дополняется монополизацией «сетей» и «семей» т.е. снизу. Естественно, ни о какой реальной конкуренции в данной системе говорить не приходится, как и о других замечательных вещах, вроде зашиты прав потребителя или ограничении инфляции, когда все вокруг «согласовывают», «заинтересовывают» и, проще говоря, «откатывают»[4].

9. Неизбежно, в данной системе экономическое и всякое иное благополучие любого субъекта в большей мере начинает зависеть не от добросовестности при исполнении контрактов, снижения издержек, внедрения инноваций, более полного учета интересов потребителей, а от близости к субъектам, распределяющим государственные (муниципальные) заказы и подряды, а также к лицам, определяющим тарифы на энергоносители. Как у Садко с Морским царём.

10. Результатами такой, с позволения сказать, «промышленной политики» становятся деградация прежней инфраструктуры, унаследованной от СССР и Российской Империи, а также совершенно дикие диспропорции социально-экономического развития между различными, часто соседними регионами России. И в этом вопросе назначение посадников великим князем вместо приглашения князька местными боярами ничего по существу не решило и не изменило, да и не могло изменить, т.к. даже декларировалось осенью 2004 г. (если кто забыл - А.Р.) как вынужденная мера на войне с терроризмом[5].

К сожалению, феодальное княжество оказывается способно вести многолетнюю войну, но совершенно не способно управлять ни римским акведуком, ни – тем более – железнодорожными переездами или артиллеристскими складами. Оно просто не имеет для этого персонала в таком количестве, должным образом подготовленного, мотивированного и организованного. Точно также оно не способно развивать современную инфраструктуру: «Специфика Москвы в том, что средневековый тромбоз произошел с нею в период строительства новейшего капитализма, когда публичный домен был отдан под частный разграб (торговые центры, запирающие всякое движение и строящиеся там, где они в принципе не имеют права строиться), а на смену не способствующим связности городским стенам пришли ещё менее способствующие магистрали…»[6].

11. Зато «организационное строительство» в обратном порядке продолжается достаточно активно. Примерами могут служить возрождение семейного и общинного рабства (холопства, челяди, полона), торговли детьми, женщинами, деревеньками с мужичками, стройками с гастарбайтерами; массовое вымогательство оброков высокими чиновниками с менее высоких, менее высокими - с рядовых; бесплатная отработка ими сверхурочных, «субботников» и т.п. барщины. А что есть крепостное право, как не комбинированная форма собственности на земельные и трудовые ресурсы?

12. При этом, как в феодальном социуме, вся экономическая жизнь «крутится» вокруг собственности на недвижимость, на землю и вассалов, т.е. феод. Капитализация основной массы бизнесов остаётся, в общем-то, формальной. В самом деле, какой нормальный инвестор станет соинвестировать в «братский» бизнес или в придворный, княжеский, чтобы завтра вместо дивидендов взвалить на себя груз предвыборных и ещё непонятно каких обязательств? Лишь хронический экстремал… Так в средневековой Италии относительно либеральные экономики Флоренции и Генуи сосуществовали бок о бок с Неаполитанским королевством, где Альфонсо II скупал у подданных по монопольным ценам оливковое масло и пшеницу, а в обмен раздавал свиней на откорм. Но уже тогда преимущества флорентийской и генуэзской экономик были для всех очевидны.

13. В современных условиях ситуация значительно осложняется «расщепленным» характером прав собственности на основные имущественные активы, приносящие доход, характерным именно для феодальной эпохи. Здесь достаточно вспомнить тайну владельцев - собственников «Трансвааль-парка» или арендаторов территории вольного от всякого правового регулирования «Черкизона». Закономерным следствием такого положения становятся не только большие проблемы с наведением элементарного порядка на рынках и даже в некоторых аэропортах, но и фактическая невозможность собирать прямые поимущественные налоги, которые во всем мире и составляют основу местных бюджетов.

Потому наши муниципальные чиновники уже много лет предлагают местным бизнесменам за свой счет благоустраивать прилегающую территорию, ремонтировать подъезды жилых домов и «сбрасываться» на городские празднества в обмен на «понимание» при последующих проверках бизнеса. Вот такой удивительный симбиоз Робина Локсли и шерифа Ноттингема!

14. В самом деле, если подданному нечего дать за хорошо сделанную работу, ему говорят: впредь наказывать не буду. Так русских дворян после Семилетней войны перестали пороть, а после Крымской войны – порку отменили в отношении всех свободных лиц. Раздача, а ещё лучше, продажа разрешений на нарушения является в феодальном обществе наиболее доходным публичным бизнесом, практически не требующим капитальных вложений. Ведь установление запретов почти ничего не стоит казне, тогда как разрешения на их нарушения моментально становятся высоко востребованным, а потому очень дорогим, товаром.

15. Продолжением данных процессов становится стремительная клерикализация формально светского государства. Как православный христианин, автор может сколько угодно радоваться обращению к Вере высших должностных лиц государства, и молить Бога, чтобы такое обращение было и оставалось искренним. Но гражданину многонационального и многоконфессионального общества достаточно сложно одобрить совершение обрядов в условиях воинского строя и служебной дисциплины, освящение ракет, танков и полицейских водометов, проводящиеся в служебное время и за счет средств бюджетного финансирования названных органов, частей, учреждений.

16. Нельзя не отметить вполне симметричное распространение суеверий, ересей и откровенного мракобесия, отчасти, как следствие деградации народного образования, отчасти – засилия рекламы в СМИ, отчасти – как некоей сектантской фронды на появление религиозных общин, выделяемых в общественном мнении по признаку близости к органам государственной власти.

17. Возрождение ряда институтов феодального уголовного права, которые долгое время сохранялись именно в праве советском. Чего стоили преследования художников и поэтов за тунеядство[7], всех прочих лиц – за непристойное поведение в виде мыслимых и немыслимых «хулиганств», бродяжничество в виде нарушений паспортных правил, сексуальные перверсии, уклонение от исполнения Священного Долга по любым основаниям, «нечестивые промыслы» (поборы, частное предпринимательство, спекуляции, мелкие хищения, валютные операции), а также «поганые помыслы» (антисоветчину и экстремизм, в его современном виде)!

А ещё, в районах казачьего самоуправления периодически предпринимаются попытки установления телесных наказаний, подобный опыт был и в Чеченской Республике и на ряде территорий Республики Дагестан, контролировавшихся ваххабитами…

Нужно быть совсем уже не знакомым с историей, чтобы не видеть в нападениях на заводы и фабрики толп вооруженных дубьём (и не только им) рейдеров явное сходство со средневековыми набегами («находом» - см. Великий Литовский Статут) благородного рыцаря с вассалами на имение благородного соседа[8]. Вот только, при начавшейся централизации XVI века подобное уже не считались проявлением братской (рыцарской) доблести, как в веке XIII, когда их прямо закрепляли законами, например, Великой Хартией Вольностей.

18. Кстати, милые сердцу всякого боярина внешние атрибуты: кареты с гербами (мигалками), гайдуки (секьюрити) у дверей, дворцы с гротескными башенками и шпилями, - как-то сами возродились…

Так научно необеспеченный рывок в светлое постиндустриальное завтра, завел недавно ещё великое общество в доиндустриальное позавчера. Может быть, пора нашему имперскому орлу добавить и гимн на слова Н.А. Некрасова «Вот приедет барин…». Звучит вполне достойно на мотив «Осени» Шевчука.

Литература

1.                  Кириченко Н., Привалов А., Четокин В., Швырков Г. Победителей не судят // Коммерсантъ. 1995. 13 июня. С.20.

2.                  Латынина Ю. Бюджетный феодализм // Эксперт. 1998. 12 января. С.17.

3.                  Олейник А.Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. — М.: Инфра-М., 2001. С.245-251.

4.                  Соколов М. О чувстве времени // Эксперт. 2004. 20-26 сентября С.158.

5.                  Соколов М. Требуется барон // Эксперт. 2010. 4-10 октября. С.176.

6.                  Трещанин Д. Латифундия Кущевская и эскадроны смерти по-русски: Краснодарский край как пример латиноамериканизации страны // СвободнаяПресса, 5 декабря 2010 г. // http://www.ashpi.asu.ru/ic/?p=1205.

7.                  www.mk.ru/incident/article/2010/12/09/551037-a-mozhet-nagrazhdat-za-banditizm.html; http://www.crimpravo.ru/blog/organized_crime/588.html#cut.

Поступила в редакцию 25.06.2011 г.