Тайная канцелярия, как субъект судебной деятельности по государственным преступлениям в эпоху правления Петра I

Буримов Максим Юрьевич,

кандидат юридических наук, специалист Центра профессиональной подготовки Управления Министерства внутренних дел России по Астраханской области.

Тайная розыскных дел канцелярия возникла в 1718 г. из «май­орских» канцелярий, – во второй половине 1710-х гг. они занимали важное место в системе политического сыска и именовались из-за того, что во главе них стояли майоры гвардии. Они ведали каким-либо конкретным розыскным делом по личному поручению царя. Петр часто прибегал к услугам гвардейцев для самых разных поручений[1]. Канцелярии майоров (а их насчитывалось двенадцать) по своей сути были временными следственными комиссиями, похожими на сыскные приказы XVII в. Подчас они, начав с одного дела, быстро разрастались в целое учреждение со штатом приказных и обширным делопроизводством[2]. Майорские канцелярии занимались преимущественно делами по «третьему пункту» («кража государственного интереса», «похищения казны»), а также другими должностными преступлениями. Но царь часто передавал майорам и политические дела. Майорским канцеляриям предоставлялись значительные права проводить весь цикл расследования (допросы, очные ставки, пытки) и готовить проекты приговоров[3]. Царь был в курсе дел канцелярий и направлял весь ход расследования в них. К 1724 г. Петр, завершая государственную реформу, решил ликвидировать ставшие уже ненужными «майорские канцелярии». Указ об этом был издан 22 января 1724 г.[4]. К этому времени их роль на фоне Тайной розыскных дел канцелярии заметно снизилась.

После скорого перевода в Петербург (в Москве осталось ее отделение) Тайная розыскных дел канцелярия стала заниматься расследованием государственных преступлений. Фактически работой канцелярии руководил сам Петр 1, который часто лично проводил допросы. В этой связи в литературе отмечается, что «царствование Петра I является эпохой последовательного раз­витая следственных поручений; в их история нет при Петре ни раз­рыва старых традиций, ни каких-либо реформ; можно наблюдать толь­ко постепенное их усложнение»[5]. Эта тенденция была развита, в частности, в деятельности приказа Тайных дел. Деятельности Преображенского приказа и Тайной канцелярии будет посвящена ниже отдельная глава, в связи с чем здесь более подробно говорить об этих судебных органах по государственным преступлениям представляется нецелесообразным.

До учреждения Тайной канцелярии некоторые дела рассматривал Сенат, в частности, в 1718 г было рассмотрено дело по обвинению Анны Кротихиной в произнесении непристойных слов о государе[6]. Однако уже в 1721г. Сенат издал указ, согласно которому предписывалось направлять в Преображенский приказ, а в Петербурге, где его не было – в Тайную розыскную канцелярию.

Верховным судьей был, разумеется, сам монарх Петр 1, что вполне вписывалось в концепцию абсолютизма. Интерес Петра I к сыску объясняется как личными пристрастиями царя, так и острой борьбой за власть, которую он выдержал в молодости. В этой борьбе Петр рано проявил решительность и жестокость. Недоверчивый и подозрительный, он был убежден, что только страх и насилие могут удерживать подданных в узде. Первые уроки сыскного дела Петр получил в августе 1689г., когда допрашивал своего врага – Федора Шакловитого[7]. Легенда связывает имя Петра и с разоблачением заговора Цыклера: в 1697г. царь получил донос об этом заговоре и нагрянул в дом Цыклера, застав заговорщиков во время совещания[8].

Судопроизводственная практика по государственным преступлениям в период правления Петра 1 знает также случаи, когда приговоры по политическим делам определялись посредством специальных временных судебных органов - «генеральных комиссий» или «генеральных судов», которые выносили приговоры, или, точнее сказать, предлагали на окончательное усмотрение государя проект приговора. Образовывали их на время рассмотрения одного дела, состав определялся государем. В «досенатские времена» (до 1711г.) такие комиссии, по традиции тех лет, назывались одним словом – «бояре». Костяк их составляли члены Боярской думы и другие высшие должностные лица, которых назначал сам царь. Так, в марте 1697 г. «бояре» в присутствии Петра I вынесли приговор Соковнину, Цыклеру и их сообщникам. Также они решали и судьбу многих других колодников Преображенского приказа[9]. Позже временные комиссии (суды) формировались на основе Сената, образованного в 1711 г.

Нередко к сенаторам, по указу государя, присоединялись члены Синода, высшие чиновники, придворные и военные (в том числе и гвардейские офицеры). Например, судьбу П.П. Шафирова в 1723 г. решала комиссия-суд, составленный из «господ сенаторов, генералитета, штап- и обер-афицеров от гвардии» (10 человек). После этого на приговоре комиссии о разжаловании и смертной казни Шафирова Петр I написал: «Учинить все по сему кроме действительной смерти, но сослать на Лену»[10]. После расследования осенью 1724 г. дела камергера Монса назначенный царем и состоящий из сенаторов и офицеров гвардии суд приговорил Монса к смертной казни. Приговор заканчивался традиционной фразой, которая означала, что вынесенный приговор является, в сущности, только его проектом: «Однако нижеподписавшихся приговор предается в милостивое рассуждение Его и.в.».

Царь одобрил решение суда и на полях документа написал: «Учинить по приговору» – и в тот же день, уже сам, не дожидаясь приговора суда по делам сообщников Монса и не уточняя конкретной вины каждого из них, указал: «Матрену Балкшу – бить кнутом и сослать в Тобольск. Столетова – бить кнутом и сослать в Рогервик на десять лет...» – и т.д. При этом среди приговоренных царем к наказанию было четверо, которых даже не допрашивали[11]. Предварительные решения в отношении А.В. Кикина и других участников дела царевича Алексея в Москве весной 1718г. выносил Сенат и так называемые «министры», заседавшие на Генеральном дворе в Преображенском. Состав судебной комиссии определялся произвольно царем из сенаторов, высших военных, чиновников и офицеров гвардии[12]. Самым большим из подобных смешанных судов временного типа (на срок рассмотрения дела) учреждений стал суд по делу самого царевича Алексея Петровича летом 1718г.

13 июня 1718г. Петр I обратился с указом к высшим чинам государства («любезноверным господам министрам, Сенату и стану воинскому и гражданскому»), в котором назначал их судьями своего сына[13]. По воле царя в суд вошло 128 человек, фактически вся тогдашняя чиновная верхушка. Многие факты позволяют усомниться в компетентности и объективности этого суда, да и других подобных судов, заседавших по делам политических преступников весь XVIII век. Из приговора 24 июня 1718 г., вынесенного судом по делу царевича, следует, что суд собирался всего лишь несколько раз (в приговоре указано довольно неопределенно – по николикратном собрании»). В распоряжении суда были только материалы переписки Петра с сыном, а об остальных документах в приговоре сказано глухо: «И прочих во освидетельствование того дела принадлежащих и розыскных актов или записок и повинных его, царевичевых, собственноручных писем, и изусных как государю, отцу своему, так и пред нами, яко учрежденными по Его величества изволению судьями». В последнем случае речь идет о кратком допросе перед судьями самого царевича 17 июня 1718 г. Сохранились ответы подсудимого на вопросы суда. Они написаны рукой начальника Тайной канцелярии П.А. Толстого[14]. Как судьи выносили приговор, мы не знаем. Об этом в тексте документа сказано невразумительно: «По предшествующим голосам единогласно и без всякого прекословия согласились, и приговорили, что он, царевич Алексей, за вышеобъявленные все вины свои и преступления главные против государя и отца своего, яко сын и подданный Его величества, достоин смерти»[15].

Как известно, Петр I был сторонник коллегиальных методов решения дел посредством тайного голосования. Так рассматривали различные дела в Сенате, на этом строилась вся работа коллегий, путем «балатирования» назначались на вакантные места генералы, офицеры, высшие чиновники. Сама процедура тайного голосования была подробно расписана в регламентах, а результаты подсчета голосов тщательно отмечали в особом протоколе. Ни о чем подобном в деле царевича Алексея не упоминается, что позволяет усомниться в том, что приговор суда явился результатом голосования, тем более – тайного. Приговор не был окончательным: «Хотя сей приговор мы, яко рабы и подданные... объявляем… подвергая, впрочем, сей наш приговор и осуждение в самодержавную власть, волю и милосердное рассмотрение Его ц.в. всемилостивейшего нашего монарха»[16].

Как видно, по политическим преступлениям главным субъектом судебной функции являлся все же сам царь. Из материалов Стрелецкого сыска вытекает, что комиссии являлись, в сущности, филиалами главной розыскной комиссии, которую долгое время возглавлял Ромодановский, имевший в этой сфере особую роль, о чем ниже будет сказано подробнее[17]. Таким образом, в Петровскую эпоху имело сочетание всех видов порученчества и возникавших на его основе временных учреждений – комиссий (приказов, канцелярий). Обычно за разнообразием судебных организационных форм стояло конкретное поручение государя, причем в особо важных случаях самодержец поручал расследование всему, как тогда говорили, «синклиту», «начальствующим», «министрам», высшим должностным лицам (боярам, потом – сенаторам, членам Синода, судьям приказов, президентам коллегий и др.)[18].

В качестве вывода можно отметить, что развитие уголовно-процессуального законодательства в период правления Петра 1 было обусловлено прежде всего общей общественно-политической ситуацией. Укрепление в России абсолютизма нашло отражение во всех сферах государственного управления. Судебная система не была исключением. Наиболее важными правовыми актами, характеризующими уголовный процесс, были Указ 1697 г. «Об отмене в судебных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах», Указ 1716 г. ««Краткое изображение процессов или судебных тяжеб», Указа 1723 г. «О форме суда». Основное направление преобразований в этой сфере заключалось в усилении публичных начал во всех сферах государственного управления, в том числе суда, который в то время еще также был одним из механизмов управления. В этом смысле Петр 1 продолжил процесс своих предшественников. Издание в 1723 г. Указа «О форме суда» венчало собой законодательно-процессуальную деятельность императора Петра 1. Практика показала, что жесткое требование Указа 1697 г. об отмене «суда» оказалось ошибочным, и на деле «суд» продолжал иметь место. Поиск Петром I оптимальных, наиболее эффективных форм судопроизводства показывает, что стремление решить все проблемы за счет процессуальных прав и гарантий сторон, за счет упрощения и унификации всего судопроизводства безотносительно к особенным це­лям и задачам его различных форм, то есть подгонка всего многооб­разия дел под одну модель процесса, сведение множественности форм процесса в одну простую, удобную для судей, оказался недостаточно эффективным. Тем не менее предусмотренные им правила, уточненные сразу после из­дания и подкорректированные в последующие годы, соответствовали тен­денциям развития уголовного судопроизводства. Специально по государственным преступлениям нормативно-правовых актов не принималось, и таким образом общие правила уголовного процесса были применимы и для данной категории дел. Однако в правоприменительной деятельности правомочия обвиняемых по государственным преступлениям заметно ограничивались по сравнению с нормативными предписаниями. Основными субъектами судебной деятельности по государственным преступлениям были сам монарх и Тайная канцелярия. При этом практически не существовало четкого разделения стадии следствия и стадии собственно суда.

Литература

1.                  Богословский М.М. Петр I. М., 1946. Т. 3.

2.                  Веретенников В.И. История тайной канцелярии петровского времени.Харьков, 1910.

3.                  Готье Ю.В. История областных учреждений в России от Петра до Екатерины 11. Т.2. М., 1941.

4.                  Голикова Н.Б. Политические процессы при Петре I. М., 1957.

5.                  Есипов Г. В. Раскольничьи дела ХУ111 столетия. СП6., 1861.

6.                  Петровский С. О Сенате в царствование Петра Великого. М., 1876.

7.                  Розыскное дело Квирина кульмана 1689 г., 26 мая -29 октября // Чтения Общества истории и древностей российских при Московском университете1883. Кн.1.

8.                  Семевский М.И. Исторические портреты. М., 1996.

9.                  Сивков К.В. Первая публичная казнь в Москве // Русский архив. 1910. Кн. 3. С. 169-171.

10.              Сношения кн. А.А. Черкасского с Голштинским двором при императрице Анне Иоанновне // Сборник исторических материалов и документов, относящихся к но- вой русской истории ХУ1I веков. Изд. М. Михайлова. СП6., 1873.

11.              Шубинский С.Н. Граф Андрей Иванович Остерман. 1686-1746 гг. СПб., 1863.

12.              Ушерович С. Смертные казни в царской России. Харьков, 1932.

Поступила в редакцию 25.09.2012 г.