Стратегии перевода метафор в политическом дискурсе

Цуциева Мария Геннадьевна,

доцент кафедры перевода Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена.

На сегодняшний день многие исследователи отмечают тот факт, что человек не только говорит метафорами, но наделён и метафорическим мышлением. Этого мнения придерживаются в первую очередь представители когнитивной лингвистики. С их точки зрения метафорическое мышление не менее значимо, чем логическое. С помощью метафор человек познаёт мир, и систематизирует свои знания. Метафора рассматривается как видение одного объекта через другой и в этом смысле она является одним из способов репрезентации знания в языковой форме [1]. Таким образом, метафора сегодня понимается не только как средство выразительности, как языковой поэтический троп, а в гораздо более широком смысле. Сегодня, метафора рассматривается как ментальная операция, как способ познания действительности.

Интересно, на наш взгляд, мнение Х. Ортеги-и-Гассета [3], по мнению которого: «Метафора служит не только наименованию, но и мышлению. Метафора нужна нам не только для того, чтобы, благодаря полученному наименованию, сделать нашу мысль доступной для других людей; она необходима нам самим для того, чтобы объект стал доступен нашей мысли». Трудно не согласиться с данным высказыванием, ведь близкие нам объекты, которые нам доступны и понятны, «открывают мысли доступ к далёким и ускользающим для нас понятиям» [3, с. 94-95]. Изначально метафора создаётся силой воображения, основой которого является способность человека видеть и устанавливать подобия.

Сегодня метафоры используются в абсолютно разных сферах коммуникации, в том числе и политической. Почему же речь политиков изобилует метафорическими образами, и какие преимущества предоставляет метафора?

Исследование политической метафоры и описание конкретных метафорических моделей – одно из интенсивно развивающихся направлений современной политической лингвистики. Для современной политической коммуникации характерна высокая частотность метафор и это явление имеет своё объяснение. На сегодняшний день метафора является одним из наиболее сильных средств воздействия на политическое сознание общества. Использование метафоры способствует усилению действенности побуждения граждан к политической деятельности. Метафорический призыв «Выйти на решающий бой с врагами» воспринимается человеком иначе, чем банальное приглашение к участию в демонстрации. В политической речи постоянно используется и метафорическая аргументация как способ изменения политических взглядов аудитории. Удачные метафоры вызывают эмоции и надолго остаются в памяти людей. Хорошо известно, что образная форма всегда привлекает внимание человека и способна сделать высказывание более действенным.

Метафорическая модель – это существующая в сознании носителей языка схема связи между понятийными сферами. В качестве примера можно привести следующие метафорические модели: политическая деятельность – это война; политика – это живой организм. Отношения между компонентами этой модели понимается не как прямое отождествление, а лишь как подобие.

Специфика перевода политических метафор объясняется именно спецификой политического дискурса. Основная цель политической коммуникации, как известно, это борьба за власть, навязывание адресату определённого мнения. Метафора на сегодняшний день является одним из наиболее распространённых и эффективных способов достижения вышеуказанных целей. Во-первых, удачные метафоры вызывают эмоции и надолго остаются в памяти людей. Во-вторых, метафора позволяет передавать информацию в более удобной для адресата форме, путём проведения аналогии со знакомыми реципиенту понятиями и явлениями. На этом процессе основан важный эффект политической метафоры, заключающийся в том, что метафора в политическом дискурсе не столько даже «подмечает» аналогию, сколько создает эту аналогию или даже навязывает ее.

Из всего вышесказанного, можно сделать вывод о том, что критерием оценки качества выполненного перевода будет именно сохранение коммуникативного эффекта, а именно регулятивного воздействия употреблённой в исходном тексте метафоры.

Цель переводчика – объективировать всю совокупность концептов, учитывая объективную возможность это сделать в данном контексте. Переводчик не может упустить концепт или полностью опустить его, в противном случае это уже причисляется к переводческим ошибкам. Однако, переводчику не следует забывать о том, что политическая концептосфера отдельной страны является отражением политической культуры нации. И, несмотря на то, что существуют общеупотребительные метафоры, каждый язык, представляет собой оригинальную категоризацию и оценку политической реальности, поэтому обладает своим собственным набором концептов и наиболее употребительных метафорических моделей.

Иными словами, политический дискурс отдельной страны обладает национально-культурной спецификой, которую необходимо учитывать при выборе стратегии перевода и воплощении этой стратегии в конкретных переводческих решениях.

Л. Венути предлагает две стратегии перевода, которые в частности применяются и при переводе политических метафор: доместикация и форенизация [7]. Выбирая стратегию доместикации, переводчик ставит перед собой задачу сохранения культуры оригинала, а в случае форенизации наблюдается ориентация на культуру перевода. На примере перевода политических метафор это выглядит следующим образом: переводчик либо склоняется к сохранению, быть может, странного, непривычного для принимающей культуры оригинального метафорического образа (стратегия форенизации) или, более или менее решительно отказываясь от метафоры оригинала, подбирать эквивалент, укоренённый в дискурсе принимающей культуры (стратегия доместикации). Выбор стратегии может изменяться от одного конкретного случая к другому.

В данной связи целесообразно, на наш взгляд, обратиться к классификации К. Шеффнер [4, 5, 6], которая выделяет семь типов переводческих решений:

1. Оригинальная метафора передаётся в языке перевода метафорой той же самой сферы, фрейма.

Таким образом, в переводе воспроизводится тот же самый образ (независимо от того, является ли метафорическое выражение привычным и распространённым в принимающей культуре или нет).

Например, образ больного государства активно эксплуатируется и в немецком, и в русском политическом дискурсе, как правило, метафоры этой сферы переводятся буквально:

Wir wissen, dass die chinesischen Machthaber beunruhigt sind und Verweise auf die Aufstände in Kairo oder Tunis zensieren, während sich russische Kommentatoren fragen, ob das arabische Virus ansteckend ist. (Wir müssen schützen, Welt Online 29.03.2011)

Мы знаем, что руководители в Китае обеспокоены, и они подвергают цензуре сообщения о восстаниях в Каире и в Тунисе, тогда как российские комментаторы задают вопрос о том, не является ли арабский вирус заразным.

Или такой пример:

Wir erleben hier eine große geopolitische Premiere: Das universelle Recht zu leben und zu überleben steht über dem Recht des Herrschers zu töten (Wir müssen schützen, Welt Online 29.03.2011).

Мы являемся в данном случае свидетелями крупной геополитической премьеры – универсальное право на жизнь и на выживание ставится выше права властителя на убийство.

В данном случае автор исходного текста проводит аналогию между политикой и театром, иными словами использует театральную метафору. И переводчик в данном случае принимает решение сохранить данную метафорическую модель. Данное решение кажется нам оптимальным, так как в сознании русского человека премьера также ассоциируется с определённой новизной, реципиент автоматически причисляет себя к избранным свидетелям небывалого ранее события, невольно обращает внимание на данное высказывание, а далее он уже может согласиться, или не согласиться с мнением автора. Но, главная цель – привлечение внимание и навязывание определённого отношения к сложившейся ситуации, достигнута.

И в немецком и в русском политическом дискурсе образ сфера-источник «здание», применительно к сфере-мишени «государство», активно эксплуатируется и в немецком, и в русском политическом дискурсе:

Die bewaffnete Intervention zielt allein darauf zu schützen, keineswegs darauf, in das Land einzumarschieren, eine Demokratie zu errichten oder eine Nation aufzubauen (Ein kopfloser Krieg gegen Gaddafi, Handelsblatt)

Вооруженная интервенция провозглашает своей целью только защиту, и она совершенно не предусматривает ввод войск в страну, установление демократии или построение государства.

2. Оригинальная метафора передаётся в языке перевода метафорой той же самой сферы, но другого фрейма, т.е. уровень разработанности метафоры в языке-источнике и языке-цели оказывается разным, совпадая на макроуровне и расходясь на микроуровне. Глубина, на которой метафоры в оригинале и переводе расходятся, может быть различной.

Er hat zudem gut verstanden, wie sehr die Verurteilung eines Gaddafi auch seine kaukasischen Heldentaten in ein schlechtes Licht rückt (Wir müssen schützen, Welt Online 29.03.2011)

К тому же он прекрасно понимает, что осуждение такого человека как Каддафи бросит тень и на его собственные героические поступки на Кавказе.

На макроуровне метафоры отражают некоторую негативную характеристику, однако на микроуровне обнаруживаются некоторые расхождения: в оригинале – представить в плохом свете, а в тексте перевода – бросить тень (противопоставление свет-тень).

3. Субституция.

Оригинальная метафора передаётся в языке перевода метафорой другой сферы, т.е. посредством замены оригинального образа на более привычный в принимающей культуре).

Doch sie weiß, dass ein Nato-Angriff auf muslimischem Boden neue, vielleicht unberechenbarere Aggressionen auch benachbarter Staaten nach sich ziehen würde (Ein kopfloser Krieg gegen Gaddafi, Handelsblatt).

Однако члены Альянса понимают, что нападение НАТО на мусульманскую страну может вызвать новые и, возможно, непредсказуемые агрессивные действия соседних стран.

В переводе транспортная метафора заменяется стёртой уже в русском языке социальной метафорой.

4. Метафорическая экспликация.

В результате метафорической экспликации воспроизведение оригинальной метафоры осуществляется с дополнительным разъяснением/расширением.

5. Эксплицирующая деметафоризация, т.е. оригинальная метафора заменяется разъяснением смысла метафоры, что, может объясняться меньшей разработанностью метафорической модели в языке-цели или нежеланием переводчика подыскивать подходящий эквивалент.

Bei der Polizei will der Kreml jetzt aufräumen (Schmiergeld zahlen - eine russische Tradition, Hamburger Abendblatt).

Кремль намерен осуществить контроль над деятельностью милиции.

6 Использование метафорического выражения для перевода неметафорического (процедура, обратная деметафоризации).

Der SPD-Politiker Wilhelm Schmidt sagte in Berlin, er sei sicher, «dass Bush, wenn er was in der Hand hätte», dies schon öffentlich vorgewiesen hätte (So reagierte die Welt, Handelsblatt 30.1.2003) / букв. предъявил общественности или открыто представил. Однако переводчик принял решение использовать метафорический образ, для усиления эмоционального воздействия: Политик от СДПГ Вильгельм Шмидт сказал в Берлине, «что Буш, если бы у него что-то было», уже давно выложил бы это на стол.

7. Опущение или удаление метафоры.

Das riecht nach Stalin-Masche (Putin - ein lupenreiner Demokrat?, Hamburger Abendblatt 19.05.2005)/букв. Это попахивает методами Сталина. Но переводчик посчитал нецелесообразным сохранение оригинальной метафоры и полностью отказался от неё: Это несколько напоминает методы Сталина.

Последнее переводческое решение, на наш взгляд, может рассматриваться как переводческая ошибка.

Таким образом, можно сделать вывод, что культура-источник и культура-цель иногда используют идентичные, а иногда различные концептуальные метафоры. Цель переводчика – объективировать всю совокупность концептов, учитывая объективную возможность это сделать в данном контексте. Но исследование практической деятельность переводчиков показывает, что не всегда переводчиком быстро и с лёгкостью удаётся найти те единицы языка перевода, которые способны объективировать нужный концепт. Иногда требуется рекомбинации концептов: слияние, расщепление и т.д., а некоторые концепты могут быть объективированы лишь словосочетаниями или даже целыми предложениями.

Выбирая ту или иную стратегию перевода, переводчик должен помнить о необходимости передачи коммуникативного эффекта, т.е. не забывать о том, что, порождая новый текст, он реализует, прежде всего, не собственную внутреннюю программу, а ту, которая уже была ранее сформирована автором исходного текста.

Литература

1.                  Барышников П.Н. Миф и метафора: опыт межпарадигмального анализа. - М., 2008. - 196 С.

2.                  Михалёва О.Л. Политический дискурс: специфика манипулятивного воздействия. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. – 256 С.

3.                  Ортега-и-Гассет Х., Восстание масс. [Сб. Пер. с исп.] - 2003 (Философия. Психология. ФП. Вып. 10)

4.                  Schäffner C. Finding space under the umbrella: The Euro crisis, metaphors, and translation – Aston University, 2012.

5.                  Schäffner С., Bassnett S. Political Discourse, Media and Translation. - Newcastle upon Tyne: Cambridge Scholars Publishing, 2010.

6.                  Schäffner C. The Balance Metaphor in Relation to Peace. Language and Peace. - Amsterdam: Harwood Academic Publishers, 1999. S. 75-91.

7.                  Venuti L. The Translator’s Invisibility. A history of translation. - London/New York: Routledge, 1995.

8.                  Электронная версия газеты «Handelsblatt» http://www.handelsblatt.com/.

9.                  Электронная версия газеты «Welt Online» http://www.weltonline.com /.

Поступила в редакцию 08.10.2013 г.