Родин Михаил Андреевич – первый уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК (СМ) СССР по УАССР

Зворыгин Роман Викторович,

студент исторического факультета Удмуртского государственного университета, г. Ижевск.

После создания Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР (СДРПЦ) 14 сентября 1943 г. и утверждения Положения о СДРПЦ при СНК СССР 7 октября 1943 г., по которому Совет должен был осуществлять «связь между Правительством СССР и Патриархом Московским и всея Руси по вопросам Русской Православной Церкви, требующим решения Правительства СССР» [7], при СНК союзных и автономных республиках, обл(край)исполкомах вводилась должность уполномоченных СДРПЦ. В их задачи входило наблюдение за правильным и своевременным проведением в жизнь на всей территории СССР законов и Постановлений Правительства СССР, относящихся к Русской Православной Церкви; представление Совнаркому СССР заключений по вопросам Русской Православной Церкви; своевременное информирование Правительства СССР о состоянии Русской Православной Церкви в СССР, её положении и деятельности на местах; общий учёт церквей и составление статистических сводок по данным, представляемым местными органами [Там же].

В дальнейшем их деятельность регламентировалась циркулярными, инструктивными и информационными письмами из Совета. Уполномоченные были обязаны посылать в СДРПЦ информационные отчеты (доклады), начиная с 1 апреля 1944 г., один раз в 3 месяца [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 61. Л. 70], позднее, с 1 января 1954 г. [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 115. Л. 33], два раза в год, а с 1959 г. – раз в год [6. С. 128]. Необходимо отметить, что специфика сведений, содержащихся в отчетах (докладах), со временем менялась. Однако обязательными оставались: произошедшие изменения в количестве действующих церквей и молитвенных домов, в том числе информация о снятых с учета; изменение в количественном составе духовенства, краткие характерные данные на вновь посвященных; количество поступивших ходатайств об открытии церквей и общая характеристика поступивших заявлений; прием уполномоченным посетителей, их количество, состав и наиболее характерные поднятые ими вопросы и ответы уполномоченного на них; информация о выездах уполномоченного на места; характеристика состояния и деятельности Церкви; состояние религиозности населения [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 115. Л. 88–89].

СНК союзных и автономных республик, обл(край)исполкомы должны были сами определить наиболее подходящую кандидатуру на должность уполномоченного и согласовать ее с обкомом/крайкомом/рескомом коммунистической партии. 4 февраля 1944 г. СНК Удмуртской АССР (УАССР) вносит на утверждение бюро обком ВКП(б) т. Родина Михаила Андреевича в должность уполномоченного СДРПЦ по УАССР [2. Ф. Р-551. Оп. 6. Д. 1972. Л. 7]. На ближайшем заседании бюро обкома ВКП(б) 14 февраля 1944 г. [1. Ф. 16. Оп. 4. Д. 15177. Л. 132] кандидатуру Родина одобряет, и 22 февраля 1944 г. СНК УАССР постановлением № 214 назначает М.А. Родина уполномоченным СДРПЦ по УАССР [2. Ф. Р-551. Оп. 6. Д. 1972. Л. 8]. Родин Михаил Андреевич стал первым, занявшим эту должность.

М.А. Родину, назначенному в разгар Великой Отечественной войны, которой предшествовал «штурм небес» Сталина [10], когда власти фактически хотели уничтожить Церковь, предстояло проделать огромную работу, связанную с приведением деятельности РПЦ на территории УАССР в соответствии с законом, наведением порядка в епархии, защитой верующих от незаконных действий власти, а также с восстановлением приходов и регистрацией новых священнослужителей, так как даже для такой небольшой епархии, как Ижевская и Удмуртская, наличие 10 действующих церквей и молитвенных домов [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 61. Л. 51 об], 11 священников, 2 дьяконов и 8 псаломщиков [Там же. Л. 57] было недостаточно. В связи с этим встают резонные вопросы: кем был М.А. Родин, чем он занимался до вступления на эту должность, почему именно его назначили уполномоченным? На наш взгляд, для того, чтобы ответить на них, нужно подробно ознакомиться с его биографией.

Родин Михаил Андреевич родился 20 сентября 1895 г. в Рязанской губернии, Касимовского уезда, Прудковской волости д. Посерда в середняцкой семье плотника. До Октябрьской революции вместе с братьями и дядей работал плотником у подрядчика Д.П. Скворцова на фабрике «Вознесенская мануфактура» Дмитриевского уезда Московской губернии. В сентябре 1915 г. досрочно призван в ряды царской армии. В 1916 г. в армии назначен в учебную команду, которую окончил в 1917 г. После этого назначен в школу ротных фельдшеров, по окончании которой в декабре 1917 г. был демобилизован. Вернувшись домой, до августа 1918 г. работал в хозяйстве отца. Далее назначен военным комиссаром Волисполкома, а уже в ноябре того же года избран его председателем. Через месяц в с. Прудки была организована ячейка членов РКП(б), в которой он и вступил в партию. Позднее был избран ее председателем.

В апреле 1919 г. по партийной мобилизации М.А. Родин направлен на фронт. С мая 1919 г. по 1920 г. находился в 211 стрелковом полку, 24 дивизии, на Оренбургском и Уральском фронтах. Заболел тифом и воспалением легких, был эвакуирован в Оренбург. После шести месяцев борьбы с болезнью назначен на Военно-санитарный транспорт на должность старшего лекарского помощника. В мае 1920 г. вместе с частью направлен в Туркестан, где участвовал в походе против эмира Бухарского. В декабре включен в экспедиционный Гиссарский отряд по ликвидации басмаческих и эмирских банд, где находился до ноября 1921 г. По окончании похода назначен в Военно-политической школе г. Ташкента на должность старшего лекарского помощника. В 1923 г. зачислен в Ташкентский рабочий факультет на вечернее отделение.

В конце декабря 1924 г. демобилизован из РККА. По окончании рабфака в мае 1925 г. поступил учиться в Московский государственный индустриально-педагогический институт им. Карла Либкнехта на общественно-экономическое отделение, где в течение двух лет был членом бюро ячейки ВКП(б) и заместителем секретаря, а также вел большую борьбу с троцкистами и зиновьевцами. После института в марте 1930 г. направлен в Среднюю Азию в распоряжение Наркомпроса Узбекской ССР, где назначен на должность проректора по учебной части Техникума индустриального земледелия. Вел большую работу по политическому воспитанию студентов и преподавателей, также занимался пропагандисткой деятельностью.

В 1932 г. М.А. Родин поступил в аспирантуру на педагогический факультет Московского государственного индустриально-педагогического института им. Карла Либкнехта. В институте вел большую общественную и пропагандистскую работу. Теоретический курс окончил полностью, но диссертацию защитить не успел, хотя она и была готова на 75%, так как назначен Наркомпросом зам. директора по учебной и научной работе Удмуртского государственного педагогического института (далее по тексту – УГПИ) в апреле 1935 г. Став преподавателем УГПИ, проводил активную агитационно-пропагандистскую деятельность среди студентов и рабочих Ижевского завода. 26 августа 1938 г. назначен директором УГПИ. «Будучи директором института, – пишет в автобиографии М.А. Родин, – передо мной стояла основная задача – построить учебное здание, отсутствие которого тормозило всю учебно-воспитательную работу. Благодаря работе партии, правительства и студенческой молодежи здание было построено» [2. Ф. Р-551. Оп. 6. Д. 1972. Л. 5 об.]. Это только один из примеров того большого вклада, который внес М.А. Родин в развитие УГПИ. Работу в институте он совмещал с активной политической и партийной деятельностью: в 1939–1943 гг. был членом горкома ВКП(б), в 1939–1947 гг. – членом Ижевского горсовета. По состоянию здоровья (инвалид труда III группы [Там же. Л. 3 об.]) он был вынужден оставить данный пост, и с 17 февраля 1944 г. больше не являлся директором института[*]. В этот же день приступил к работе в качестве уполномоченного СДРПЦ по УАССР, заняв данную должность на более чем пять с половиной лет. Однако не забывал М.А. Родин и о преподавательской деятельности, работая по совместительству страшим преподавателем кафедры педагогики УГПИ и читая курс «История педагогики» [8. С. 37].

Из биографии М.А. Родина видно, и это подтверждается его характеристиками, что он был идеологически подкован, политически грамотен, ответственен, исполнителен, обладал большим опытом агитационно-пропагандистской и руководящей работы, постоянно повышал уровень своих знаний. Именно такой сотрудник был нужен для выполнения той ответственной и специфической работы, которую надлежало выполнять уполномоченному СДРПЦ. Неудивительно, что М.А. Родина беспрепятственно утвердили на эту должность и обком ВКП(б) и СНК УАССР.

Заняв данный пост, М.А. Родин очень ответственно подошел к выполнению своих обязанностей. Подробно ознакомившись с законами и постановлениями СНК СССР и СДРПЦ, касающимися религии, он всегда точно и четко выполнял всю возложенную на него работу. М.А. Родин, в отличие от следующих уполномоченных, указывал в докладах всю требуемую информацию, причем подавал ее точно в срок. Тон, которым написаны отчеты, сдержанный, спокойный, кроме того, отчеты очень подробные. Руководствуясь законодательством, уполномоченный выявлял нарушения как со стороны власти, которых, кстати, было значительно больше, так и со стороны духовенства. Начальство почти не высказывало нареканий относительно его деятельности, только изредка указывало на ошибки в делопроизводстве. Например, инспектор СДРПЦ Пашкин в результате проверки деятельности М.А. Родина отмечал следующие допущенные ошибки: «дела находятся в неудовлетворительном состоянии, находящиеся в них документы не подшиты»; «на некоторые церкви, ранее действующие, в делах нет еще всех документов»; «не были заведены журналы для входящей и исходящей не секретной почты»; «не приведены в законченное состояние регистрационные дела действующих приходов» [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 70. Л. 67–69]. Вместе с тем руководство не раз поощряло деятельность М.А. Родина (денежная премия СДРПЦ «За лучшие показатели в работе и четкое исполнение»; медаль Президиума ВС СССР «За доблестный труд»; две почетные грамоты Президиума ВС УАССР [2. Ф. Р-551. Оп. 6. Д. 1972. Л. 3 об.]).

В данной работе мы не будем останавливаться на подробном разборе деятельности М.А. Родина на посту уполномоченного СДРПЦ по УАССР, так как это уже сделали в своих работах священник Александр Малых и протодиакон Олег Зонов. Мы лишь отметим некоторые наиболее важные моменты. Оба автора сходятся на том, что уполномоченный «помогал налаживанию приходской жизни и отстаивал интересы верующих» [6. С. 183], и у него сложились доброжелательные отношения с руководством епархии [5. С. 59]. Можно привести немало примеров, подтверждающих правоту такой точки зрения. Одной из самых показательных иллюстраций является помощь М.А. Родина священнослужителям там, где он был не обязан помогать. Например, уполномоченный способствовал установке в здании Успенской церкви г. Ижевска телефона, тогда как ранее в данном прошении настоятеля свящ. Григория Грачёва горисполком отказал [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 68. Л. 18–19]; помог по просьбе верующих приобрести стройматериалы для ремонта зданий церкви с. Люк в 1945 г., Троицкого собора г. Ижевска в конце 1945 г. и Преображенского собора г. Глазова в 1947 г. [6. С. 183]. Помощь такого рода не являлась слишком обременительным делом, и это свидетельствовало о его доброжелательном отношении к Церкви.

Нельзя исключать и отрицательные моменты в деятельности М.А. Родина. При этом не надо забывать, что должность, которую он занимал, была преимущественно сопряжена с «антирелигиозной направленностью деятельности», а в самой природе государства, которому он служил, была «заложена борьба с религией как с «пережитком прошлого» [4. С. 35].

По отчетам сложно сделать вывод о личном отношении уполномоченного к религии и священнослужителям, однако одно можно сказать точно: ни о какой ненависти к Церкви, желании искоренить ее как буржуазный пережиток речи не идет. Он действительно хотел помочь РПЦ восстановиться, хотя и в тех четко очерченных рамках, которые установило Советское правительство.

Показателями деятельности М.А. Родина могут также служить количественные данные. За время его работы число действующих церквей и молитвенных домов возросло с 10 до 29 [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 86. Л. 62], количество священников увеличилось с 11 до 43, дьяконов с 2 до 9, псаломщиков с 8 до 21 [Там же. Л. 63]. Важно отметить, что после 1948 г. новые церкви и молитвенные дома не открывались, то есть М.А. Родин был единственным уполномоченным СДРПЦ по УАССР, при котором количество церквей увеличивалось. Конечно, большее значение здесь имела не личность конкретного уполномоченного, а политика центральных властей, поскольку только они могли санкционировать улучшение отношения к церкви, а значит открытие храмов и регистрацию новых священнослужителей. Однако персона уполномоченного также играла не последнее значение. Неоднократно в инструктивных письмах Совета отмечались случаи пренебрежительного отношения его сотрудников к священнослужителям, грубого вмешательства во внутрицерковные дела [см., напр.: 2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 70. Л. 20–21, 97–98]. В этих областях/краях/республиках положение РПЦ было куда более тяжелое, нежели там, где уполномоченные имели положительный настрой в отношении Церкви, или, по крайней мере, осуществляли свою деятельность исключительно в рамках закона.

Случаи крайне неблагожелательного отношения к церкви со стороны уполномоченных не приветствовались руководством СДРПЦ и пресекались. Однако куда более жестко обходились с теми сотрудниками, кто «сращивался с духовенством и церковниками» [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 68. Л. 11], «подпадал под влияние епископа», допускал «панибратские и даже преступные отношения с церковниками и духовенством» [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 70. Л. 24, 71]. В циркулярном письме Совета № 309/с от 5 июня 1947 г. отмечалось: «Совет еще раз предупреждает всех Уполномоченных, что в случае нарушения ими партийно-трудовой дисциплины и допущения преступных отношений с духовенством и церковниками, на них будут накладываться самые строгие партийные и административные взыскания» [Там же. Л. 72]. Именно за данное нарушение и был снят с должности уполномоченного М.А. Родин.

Все началось в 1947 г. Инспектор СДРПЦ Пашкин в ходе проверки деятельности М.А. Родина указал на отступление уполномоченного «от установок частных посещений епископа по его приглашению в юбилейные дни» [Там же. Л. 69]. По мнению проверяющего, пять таких посещений за 1946 г. – это слишком много. Однако нужно отметить, что еще в 1946 г. в инструктивном письме № 6 Совета под № 240/с указывалось: «Правящий епископ и отдельные священники приглашают Уполномоченных Совета присутствовать на торжественных службах (молебнах) <…> В юбилейные или торжественные для церкви дни некоторые правящие епископы приглашают Уполномоченных Совета на обед или завтрак. Уполномоченные, как правило, под предлогом командировки, занятости или их болезни, отклоняют те и другие предложения. В связи с этим Совет разъясняет Уполномоченным Совета, что отказываться от такого рода приглашений не следует, так как это может быть истолковано духовенством как пренебрежительное отношение со стороны Уполномоченных Совета» [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 71. Л. 30–31]. Это явно свидетельствует о противоречии. Однако если учесть, что в ходе той же проверки инспектор Пашкин отметил как недостаток в работе М.А. Родина «крайне редкие выезды на места с целью проверки ходатайств верующих об открытии церквей» [2. Ф. Р-551. Оп. 1. Д. 70. Л. 64], можно предположить, что руководство подозревало уполномоченного в излишнем доверии к духовенству и верующим. На фоне целого ряда внешнеполитических причин (началась холодная война, СССР испытал ядерную бомбу, не удалось реализовать «средиземноморские» и «ближневосточные» планы Сталина, а также создать «Православный Ватикан» в Москве), вследствие которых уменьшилась заинтересованность государства в международных акциях РПЦ, а также из-за начала нового витка внутриполитической борьбы, чисток и репрессий [11. С. 5], руководство страны изменяет тактику своих действий в отношении Церкви на более действенную и открытую. В связи с этим, по-видимому, правительству больше не нужны были сотрудники, которые находились в добрых отношениях с его врагами.

3 октября 1949 г. бюро Удмуртского обкома ВКП(б) утверждает Постановление «О тов. Родине М.А.» (протокол № 60), в котором говорится: «Бюро обкома ВКП(б) считает установленным, что уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Удмуртской АССР т. Родин М.А., потеряв чувство ответственности за порученное ему партией дело, встал на путь злоупотреблений, сжился с церковниками, принимает систематическое участие с ними в попойках. Бюро обкома ВКП(б) постановляет: за злоупотребление служебным положением, потерю политической бдительности, систематическое участие в попойках с церковниками т. Родина Михаила Андреевича с работы снять и объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку» [1. Ф. 16. Оп. 1. Д. 5340. Л. 95]. А через три недели, 24 ноября 1949 г. Совет Министров УАССР Постановлением № 1747 освобождает М.А. Родина от обязанностей уполномоченного СДРПЦ по УАССР [2. Ф. Р-551. Оп. 6. Д. 1972. Л. 13].

Нужно сказать, что М.А. Родину стало известно об обсуждении возможности снятия его с должности уполномоченного, и он пытался объяснить в своей докладной записке обкому ВКП(б) от 28 сентября 1949 г., что его «взаимоотношения с епископом, духовенством и верующими строились в соответствии [с] указаниями Совета <…> и его инструктивных писем» (в качестве доказательства приводит текст вышеупомянутого инструктивного письма Совета № 240/с). При этом, «несмотря на многочисленные приглашения верующих, ходатайствующих об открытии церквей, на обеды, ни у кого из них не был», а посещал он епископа и некоторых настоятелей церквей только в юбилейные дни и праздники [1. Ф. 16. Оп. 1. Д. 5340. Л. 96–97 об.]. Однако такие объяснения все равно не удовлетворили руководство. Это еще раз свидетельствует о том, что властям просто нужно было найти причину, чтобы снять М.А. Родина с должности. Тут важно отметить, что факты замены уполномоченного вследствие ужесточения политики в отношении Церкви встречались и в других регионах СССР [см., напр.: 3. С. 48; 4. С. 36].

Больше никакой информации о М.А. Родине найти не удалось. Последний документ, датированный 4 сентября 1953 г. (протокол № 82 заседания бюро обкома ВКП(б)), говорит о том, что взыскание было с него снято [1. Ф. 16. Оп. 3. Д. 13983. Л. 11]. Поиски дополнительных сведений о нем продолжаются, и надеемся, что в дальнейшем фактические и научные данные будут конкретизированы.

Подводя итог, можно сделать вывод, что М.А. Родин самоотверженно служил Отечеству на протяжении всей своей жизни. Он всегда оставался человеком и в своих действиях руководствовался совестью. Занимая должность уполномоченного СДРПЦ по УАССР, он не забывал про это и относился к священнослужителям и верующим как к обычным людям, а не как к классовым врагам. Ревностно выполняя все приказы руководства, М.А. Родин, тем не менее, «способствовал разумному сотрудничеству церкви и государства» [9]. Можно с уверенностью предположить, что, не приди на эту должность такой человек, как М.А. Родин, в один из сложнейших для Церкви периодов, РПЦ на территории Удмуртии предстояло бы пройти намного более сложный путь до того времени, когда наступит расцвет, который мы можем наблюдать последние 20 лет.

Литература

1.                  Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики (ЦДНИ УР).

2.                  Центральный государственный архив Удмуртской Республики (ЦГА УР).

3.                  Гераськин, Ю.В. Возникновение и становление института уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР // Известия Алтайского государственного университета. Серия «История и политология». – 2008. – № 4/4. – С. 45–51.

4.                   Горбатов, А.В. К вопросу о статусе уполномоченных по делам религии в Сибири (1943–1969 гг.) // Государство и церковь в XX веке: эволюция взаимоотношений, политический и социокультурный аспекты: опыт России и Европы / отв. ред. А.И. Филимонова. – Москва, 2011. – С. 35–47.

5.                  Зонов О., протодиак. Церковно-государственные отношения в Удмуртии в 1943–1964 гг.: дис. ... канд. богосл. / протодиакон Олег Зонов; Правосл. Свято-Тихоновский гуманитар. ун-т. – Москва, 2013. – 223 с.

6.                  Малых А., свящ. История Ижевской и Удмуртской епархии в ХХ веке / священник Александр Малых. – Ижевск: [б. и.], 2010. – 384 с.:  ил., цв. вкл.

7.                  Положение о Совете по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР [Электронный ресурс] / публ. А.Б. Онищенко // Научный богословский портал «Богослов.Ru». – Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/1415465.html. (дата обращения: 20.06.2014).

8.                  Призвание / Н.П. Долгина, Н.П. Кралина, В.И. Петровский; Удм. гос. ун-т; под ред. Н.П. Кралиной. – Ижевск: Удмурт. ун-т, 2001. – 310 с. : ил.

9.                  Пузанова, Н.Н. Чудо русской истории // Удмуртская правда. – 2010. – 18 авг. – С. 2.

10.               Троцкий, Л.Д. Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет? [Электронный ресурс] / Л.Д. Троцкий. – Москва: НИИ культуры, 1991. – 255 с. – Электронная версия книги. – Режим доступа: http://lib.ru/TROCKIJ/trockij1.txt. (дата обращения: 25.06.2014).

11.               Шкаровский, М.В. Русская Православная Церковь в ХХ веке / М.В. Шкаровский. – Москва: Вече: Лепта, 2010. – 480 с.: ил.

Поступила в редакцию 15.08.2014 г.