Органы сельского самоуправления в Крыму в мае – ноябре 1918 г.: «неизвестная реформа» или «реставрация»?

 

Ледаков Алексей Николаевич,

аспирант Таврического национального университета им. В. И. Вернадского.

Научный руководитель – кандидат исторических наук, доцент

Кожекин Анатолий Георгиевич.

 

Countryside self-government authorities in Crimeain May – November, 1918: «unknown reform» or «restoraton»?

 

Aleksey Ledakov

 

Впервые исследована история структурно-организационных изменений в сельском самоуправления в период Крымского Краевого правительства С. Сулькевича (на примере архивных документов двух уездов Крыма). Показана зависимость сельского самоуправления от полицейской власти и земств. Доказана неоднородность позиции самих крестьян по отношению к восстановлению института старост.

Ключевые слова: Крымское Краевое правительство С. Сулькевича, органы сельского самоуправления, сельские общественные комитеты и управления, староста, сельский сход, милиция, полиция, Крымская Краевая Внутренняя Стража, Съезд Волостных Земских Управ.

 

Structural-organisation changes in the countryside self-government during the period of the S. Sulkevich Crimean Regional government has been studied for the first time (at the example of records of two uezds of Crimea).The countryside self-government dependence of the police authorities and zemstvo has been illustrated.The heterogeneity of the country opinion of captain institution restoration has been proved.

Keywords: Sulkevich Crimean Regional government, country self-government authorities, country public committees and boards, captain, countryside assembly, militia, police, Crimean Regional Internal Guard, Volost Zemskoy Boards Conference.

 

Крымское Краевое правительство (ККП) Сулеймана Сулькевича функционировало в условиях германской оккупации с 25 июня по 14 ноября 1918 г. Оно уделяло большое внимание преобразованиям органов местного самоуправления – земских, городских и сельских. Не преуменьшая значения первых и вторых в хозяйственной и культурной жизни края, мы попробуем отобразить долю низшего базового звена самоуправления – сельского.

Данный аспект внутренней политики первого (I) ККП никогда не изучался ни советской, ни современной историографией. Автор статьи поставил перед собой такие задачи:

1)                 выявление предпосылок и сущности «сельской реформы» первого Крымского Краевого правительства;

2)                 демонстрация полицейского надзора и земской «опеки» над сельским самоуправлением;

3)                 показ реакции селян на отмену «новых» и восстановление «старых» сельских органов и должностей.

 

Сельское самоуправление до и во время революций

 

До Февральской революции в Таврической губернии сельское самоуправление было организовано по «Общему положению о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» от 19 февраля 1861 г. Крестьяне отдельного села составляли сельское общество и на сельском сходе избирали старосту, писаря и иных должностных лиц. Основные функции сельского самоуправления: уплата налогов и выполнение повинностей; содействие властям в наборе рекрутов (призыве новобранцев); охрана порядка на бытовом уровне; организация начального образования и элементарного здравоохранения; благотворительность и др. Администрация и полиция строго контролировали сельское самоуправление[1].

После Февральской революции в крымских деревнях создавались новые органы самоуправления – сельские общественные комитеты. А на уездном и волостном уровнях летом – осенью 1917 г. избирались Советы крестьянских депутатов (СКД). В комитетах и советах преобладала партия социалистов-революционеров[2].

При большевистском режиме в Крыму СКД были созданы во многих селах и состояли из 15 –17 человек с исполнительными комитетами из 3 – 6 членов. Большевики внедрили в советы своих сторонников[3].

 

Сельские органы в мае – июле 1918 г. (на примере Алуштинской волости Ялтинского уезда)

 

После свержения большевистской диктатуры и захвата Крыма германцами (конец апреля 1918 г.) вместо Советов крестьянских депутатов были восстановлены сельские комитеты прежнего состава. Уже 8 мая Ялтинская Уездная Земская Управа (УЗУ), которой перешла вся гражданская власть уезда, предложила Алуштинской городской управе, сельским обществам Шумы (ныне с. с. Верхняя и Нижняя Кутузовка Алуштинского горсовета), Демерджи (с. Лучистое Алуштинского горсовета) и Корбек (с. Изобильное Алуштинского горсовета) для восстановления порядка и прекращения самосудов срочно переизбрать сельские комитеты. От них требовались: охрана безопасности жителей всех национальностей; сохранение имущества погибших и отсутствующих; аресты и обыски производить только по распоряжению самих сельских комитетов; о любом («всяком») случае ареста немедленно уведомить Ялтинскую земскую управу; арестованных за тяжкие преступления препровождать силами комитета в Ялтинскую германскую комендатуру; немедленно оповестить население, что по распоряжению немецкой комендатуры с 8 мая все виновные в самосудах и самочинных обысках будут караться по закону военного времени[4].

Волостные земства также взаимодействовали с сельскими комитетами. На Алуштинское Волостное Земское Собрание (ВЗС) 24 мая были приглашены их представители «для ознакомления с постановлениями и мнением Собрания» и дальнейшей информации населения[5]. Алуштинский сельский комитет не прислал делегатов, т.к. получил приглашение после собрания, но желал знать о его постановлении[6].

Милиция не всегда успешно сотрудничала с сельским самоуправлением. 20 июня Начальник Алуштинской милиции подполковник Коняев зафиксировал отсутствие сельского старосты, необходимого для дачи наряда по сопровождению арестованного до Биюк-Ламбата (ныне с. Малый Маяк Алуштинского горсовета)[7]. Незадолго до того в конвоировании шестерых подследственных участвовал десятский – дореволюционный помощник старосты по охране порядка[8]. (Обратим внимание, что дореволюционная терминология (староста, десятский) фактически используется).

Приход к власти І ККП сперва не отразился на работе сельских комитетов. Им поручались: распространение ветеринарных инструкций, борьба с бешенством – истребление бродячих собак; обнародование правительственного объявления (Декларации) и объявлений о продаже имений; передача повесток в суд для конкретных лиц[9].

 

«Сельская реформа» первого Крымского Краевого правительства и ее особенности в Ялтинском уезде (июль – ноябрь 1918 г.)

 

Реформируя земское и городское самоуправление, І ККП обратило внимание и на сельское. 15 июля 1918 г. Ялтинский уездный комиссар мичман Ломакин приказал (распорядился) Начальнику уездной милиции немедленно распустить «существующие в некоторых сельских местностях учреждения, заменяющие сельское общественное Управление» – «разные комитеты, комиссии с председателями и даже сельскими комиссарами, образованные и учрежденные населением по собственному почину». Требовалось избрание сельских должностных лиц согласно «Общему положению о крестьянах …». Основание – циркуляр №190 Министра внутренних дел С. Сулькевича от 13 июля «для неукоснительного исполнения»[10]. Только 27 августа Алуштинская Волостная Земская Управа (ВЗУ) сообщила Начальнику Алуштинской полиции об упразднении сельских комитетов и организации сельских общественных управлений, фамилии избранных на сельских сходах старост в Алуште, деревнях Корбеке, Демерджи, Шумах, Кучук- и Биюк-Ламбате[11]. Но даже в данном случае отсутствовала полная реставрация дореволюционного крестьянского самоуправления, т. к. не воссоздавались волостные правления, а сохранялись введенные в 1917 г. волостные земства.

(Обратим внимание, что комитет в Кучук-Ламбате (ныне с. Кипарисное Алуштинского горсовета) был ликвидирован без организации там сельского общественного управлениям, которое организовали в Биюк-Ламбате, одно на две деревни. Поэтому сразу же рассмотрим пример раздела одной общественной единицы на две). Однако вскоре в Кучук-Ламбате все же возникла потребность в выборах отельного старосты. Биюк-Ламбатское общество было с этим согласно, ибо расстояние в 2 версты мешало быстрому (срочному) сообщению и взаимодействию старосты Биюк-Ламбата и жителям деревни Кучук-Ламбат. 23 августа на крестьянском общем собрании Кучук-Ламбата решили отделиться от Биюк-Ламбатского управления и за разрешением этого вопроса обратились в Алуштинское волостное земство. 30 августа по приговору (постановлению) сельского схода в присутствии представителя Алуштинской ВЗУ Кучук-Ламбат стал «самостоятельной общественной единицей»[12].

Дальнейшая реорганизация, проводимая ККП, также коснулась и сельского самоуправления. В «Дополнении объяснительной записки к Положению о Министерстве Внутренних дел» (после 15 июля 1918 г.) так аргументировалось упразднение уездных съездов, а в связи с этим упразднением и изменения в контроле над сельским самоуправлением:

1.                  После отмены (упразднения) земских начальников и уездных исправников (1917 г.) в них (уездных съездах) остались членами лишь председатели Уездных Земских Управ и податные инспекторы. А уездные комиссары, руководившие этими съездами вместо уездных предводителей дворянства (с 1917 г.), упразднены Постановлением Совета Министров ККП от 15 июля 1918 г.

2.                  Также теперь отсутствует «главный предмет компетенции Уездных Съездов» – рассмотрение жалоб на земских начальников; рассмотрение к утверждению или к отмене общественных приговоров, представлявшихся земскими начальниками. А разрешение жалоб на волостные и сельские сходы были возложены на волостные земства.

3.                  Учрежденные с 15 июля 1918 г. уездные управления во главе с уездными начальниками (Крымская Краевая полиция – Крымская Краевая Внутренняя Стража (ККВС)) сосредоточивались на охране порядка и не были обязаны надзирать за сельским управлением.

 После упразднения уездных съездов, в виду «невозможности оставления сельского управления без руководства со стороны Краевого Правительства», их имущество и оконченные дела подлежали передаче на хранение в уездные управления ККВС, а неоконченные – в Отдел Земских, Городских и Сельских дел Министерства Внутренних Дел для дальнейших распоряжений. Министром внутренних дел, Министрами земледелия и юстиции создавалось при Министерстве внутренних дел межведомственное совещание с участием земских и общественных деятелей для соблюдения законности в работе сельского и волостного общественных управлений[13]. (Но ряд дальнейших документов свидетельствует о более жестком контроле власти над сельским самоуправлением).

 Земства также уделяли большое внимание изменениям в сельском самоуправлении. Они (изменения) были первым вопросом в повестке дня Съезда представителей Волостных Земских Управ Ялтинского уезда 26 – 27 сентября 1918 г.[14]. На XV Международной научно-практической конференции «Актуальные вопросы науки» в г. Москве, 10.09.2014 по вышеуказанному архивному документу было подробно освещено обсуждение первого пункта повестки дня[15], поэтому здесь коротко осветим ход обсуждения вопроса «об органах сельского самоуправления».

На Съезд прибыли представители от Алуштинской, Байдарской, Дерекойской, Кучук-Узеньской волостных управ и Ялтинской уездной управы.

1.                  «Заступающий место председателя» Уездной Земской Управы Эскандер Аметов сказал об органах сельского самоуправления следующее. «Положение этих органов в настоящее время глубоко не нормальное. Возникшие самочинно сельские комитеты перестали функционировать из опасения репрессий. В большинстве деревень выбраны вновь сельские старосты, которые плохо ориентируются в своих правах и обязанностях. Кое-где органы сельского самоуправления совершенно отсутствуют, что усугубляет разруху. Собравшимся деятелям Волостных Земств предстоит найти выход из создавшегося положения. Задача чрезвычайно трудная, так как крестьянский вопрос вообще сложен».

2.                  Представитель Дерекойской волости П. Грацианов в докладе осветил юридическую сторону вопроса и разъяснил, что восстановленный ККП Институт сельских старост устарел, хотя и имеет формально юридическую силу. Сельские же комитеты, возникшие в 1917 г. не признаны Краевой властью, значит они незаконны, хотя как раз именно они – учреждения коллегиальные, имеющие доверие избирателей, подконтрольные сходам и значительно ближе к требованиям современной жизни.. Также докладчик подчеркнул принципиальную разницу между частным сходом поселян – совладельцев общественной земли и общим сходом жителей деревни, решающим дела самоуправления, избирающим должностных лиц и ведущим учет. (Участниками во владении общественной землею являются обычно не все крестьяне или поселяне, живущие в данной деревне. Весьма часто на Южном берегу Крыма они составляют меньшинство среди остальных жителей, так называемых «приселенцев»). Грацианов рекомендовал освободить старост «от чисто чиновничьих обязанностей, которыми их обременяют … совершенно незаконно». Сельское самоуправление необходимо приблизить «к типу мелкого муниципального самоуправления».

3.                  Председатель Уездной Земской Управы М. Венгленский указал на необходимость внедрения правосознания в население деревни. «В критические периоды истории законы непрочны и законодательство часто подчинено мимолетным требованиям минуты. Самые ценные завоевания не в наспех изданных законах, а в сознании народа, в его гражданской зрелости, в понимании им ценности своих прав и в готовности их защищать». Венгленский «энергично» поддержал мысль Грицианова о необходимости укреплять прогрессивные обычаи, создавать наилучшие прецеденты и поддерживать наилучшие традиции в сфере деятельности сельского самоуправления.

4.                  Выяснилось, что сельские старосты избраны уже почти везде.

5.                  Представитель Алуштинской волости И.А. Шевченко сообщил об избрании в ней, помимо сельских старост и уполномоченных по распоряжению общественной землей, хозяйственных комиссий. Образование таких комиссий он рекомендует собранию, как удачный способ ввести в деревнях орган контроля.

6.                  Представитель Кучук-Узеньской волости Аким Муслюм[ов] осветил финансовую сторону жизни сельских управлений. Он предложил взимать суммы для нужд сельского самоуправления вместе с волостным земским сбором, по окладному листу волостного земства. Представители Байдарской волости П.В. Голубенко[в] и Дерекойской волости Рустем Аметов поддержали предложение. Но оживленный обмен мнениями по этому поводу и приведенные контраргументы (безденежье сельских управлений в случае упразднения волостного земства; зависимость сельской сметы целиком от волостного земского собрания умаляет самостоятельность сельского самоуправления) оказались весьма весомыми. Собрание постановило, что сходы сами определят вид обложения для содержания сельских управлений (подворный, подымный, подушный и т. д.).

7.                  Представитель Алушты останавливается на методах воздействия на сельских старост. Все решительно возражают против кар административного характера, находя, что совершенно достаточно ответственности перед уголовными статьями. С назначением нормальной оплаты труда сельских старост качество их работы повысится.

Итак, первый день Съезда был полностью посвящен обсуждению вопроса об органах сельского самоуправления. Съезд пришел к согласию по ряду положений[16].

Министерство внутренних дел ККП строго контролировало деятельность сельского самоуправления. 16 октября 1918 г. Ялтинский уездный Начальник полковник Амадзи приказал (распорядился) начальнику Алуштинского отдела уездной стражи созвать в свое Управление сельских старост района и «преподать им надлежащие указания о их правах и обязанностях, а также ответственности по закону за бездействие власти и не радение по службе». Согласно законоположения «... о крест...» ст. ст. 74–80, старосты являются должностными лицами, подведомственными ныне, за отсутствием Земских Начальников предусмотренным положением, начальнику отдела Внутренней Стражи и его помощнику; несут не только общественные, но и полицейские обязанности; являются на местах органами полицейской власти и помощниками чинам Внутренней Стражи; обязаны предупреждать и пресекать преступления «и о всяком происшествии или заслуживающем внимания обстоятельстве немедленно доносить своему непосредственному Помощнику начальника Отдела Внутренней Стражи»; имеют право подвергать в дисциплинарном порядке взысканиям лиц, им подведомственным; они сами ответственны перед Начальником отдела внутренней стражи и его помощником, которые имеют право подвергать их «за нерадение и ослушание» аресту до 7 дней или штрафу (денежному взысканию) до 5 рублей. Предлагалось также «с содержанием сего ознакомить помощников своих, дабы они в будущем приняли к руководству»[17].

31 октября подобное требование было адресовано Волостным старшинам через Начальника 1 отдела внутренней стражи Ялтинского уезда подполковника Шукевича. («Волостные Старшины и Сельское Начальство по делам внутр. стражи находится в зависимости, как Уездного Управления, так и Начальников отделов внутренней стражи. Ускутского Сельского Старосту предупредите, что при повторении подобных случаев он будет подвергнут строгому взысканию»[18]). 6 ноября Шукевич сообщил Алуштинской ВЗУ о нарушителе – отказавшемся от сбора налогов старосте Ускута (ныне с. Приветное Алуштинского горсовета). («Прошу разъяснить означенную бумагу всем старостам волости, т. к. Ускутский Сельский Староста имел дерзость заявить, что не обязан собирать налоги о сем и было донесено мною Начальнику Уезда»[19] [19]). Итак, начальник уезда ограничился только предупреждением старосты, а Алуштинская Волостная земская управа довела данную информацию в письменном виде (11 ноября) до каждого сельского старосты»[20].

 

Сельское самоуправление в Подгородне-Петровской волости Симферопольского уезда (май – ноябрь 1918 г.)

 

Выявлен ряд документов и о сельском самоуправлении в Симферопольском уезде. 3 июня граждане дер. Битак П-Петровской волости (с. Пригородное, ныне в черте г. Симферополя) «в числе 3 человек из общего количества 4 граждан, имеющих право участвовать на собрании» (авт.: это пример частного схода) избрали уполномоченного Ягью Ибраимова для ведения всех их «дел возникающих так и могучих впредь возникать в судебных и административных учреждениях». Ему предоставлено право сдавать в аренду общественную землю (т. е. вся общественная земля – собственность всего 4-х человек!), получать за таковую деньги, платить долги, вносить все налоги за землю и т. д. «Мы ему верим, спорить и прекословить не будем»[21].

 9 июня 1918 г. состоялся сельский сход (авт.: это пример общего схода) жителей деревень Подгородне-Петровской, Битак и Марьино Подгородне-Петровской волости (ныне окраины Симферополя). Т. к. предыдущий сход не был собран, этот был объявлен чрезвычайным. Председатель сельского комитета Ф. Федоров отказался от должности по семейным обстоятельствам. Сход сперва назначил жалованье председателю общественного сельского комитета (200 руб. в месяц) и «сельскому милиционеру», исполняющему обязанности бывшего десятского (100 руб.), затем избрал на эти посты М.П. Борисова и Н. Телитева до 1 января 1919 г. Деньги, причитающиеся на их содержание решено «разложить на наличные души, на землю и на наличный скот по усмотрению финансово-бюджетной комиссии». В состав комиссии были избраны от дер. П-Петровской 3 чел., от дер. Марьино и от дер. Битак по 1 чел. Комиссия должна указать способ взыскания, деньги должны храниться у уполномоченного общества К.Д. Овечкина. Он должен выдавать содержание председателю и милиционеру «ежемесячно вперед под расписку в книге»[22].

Но уже [9 июля] Общество дер. Битак собралось на общем сходе избрать своего председателя и десятского. 16 июля М.П. Борисов, (уже как председатель Подгородне-Петровского сельского управления!), заявил Подгородне-Петровской Волостной Земской Управе про отказ жителей Битака, а также и Марьино от содержания председателя и десятского [Подгородне-Петровского сельского управления]. Поэтому и просил Земскую управу «вновь поставить приговор на одну деревню Петровскую». Понятно, что речь идет о желании отделиться дер. Битак и Марьино от П-Петровского сельского управления в самостоятельную административную единицу (или единицы?)[23].

А сам М.П. Борисов накануне, 15 июля, подал в Подгородне-Петровскую Волостную Земскую Управу прошение об отставке «ввиду слабости здоровья и старости лет», в котором просит уволить его от занимаемой должности[24]. Управа предложила П-Петровскому сельскому Управлению созвать сход, на который прибудет Председатель волостной земской управы и секретарь, и избрать нового председателя. Повесткой, под расписку, волостная управа пригласила граждан дер. Подгородне-Петровской явиться на сельский сход в дер. Петровскую в воскресенье 21 июля. За неявку на сход ожидало наказание. Определялось число участников, при котором сход состоится: «при наличности явившихся», т. е. при любом количестве собравшихся[25]. Сход уволил Председателя Борисова от занимаемой должности, избрал новым председателем 34-летнего Ф.Д. Овечкина, назначил ему жалованье 103 руб. с квартирой и канцелярскими принадлежностями в месяц, а десятскому – 51 руб.[26]. (Обратим внимание, что оплата вполовину уменьшилась и жители дер. Битак и Марьино на сход не приглашались!).

Распоряжение Симферопольского уездного комиссара Кипчакского от 22 июля о роспуске общественных комитетов (на основании – циркуляра №190 Министра внутренних дел С. Сулькевича от 13 июля «для неукоснительного исполнения») вызвало у Подгородне-Петровской Волостной Земской Управы вопросы:

1. Сельские общественные управления создаются там, где они были до революции, или везде взамен распущенных сельских комитетов?

2. Выборный руководитель называется сельским старостой или председателем сельского управления[27]?

(Обратим внимание, что с 15 июля институт комиссаров упразднен, однако в Симферопольском уезде Председатель Уездной Земской Управы М. Кипчаксий, исполнял с 6-го июля по 6 августа одновременно и обязанности уездного комиссара).

18 августа общее собрание жителей деревень Тахта-Джами (ныне с. Андрусово Симферопольского района), Джалман. Кильбурун и Эски-Сарай (все три деревни – с. Пионерское Симферопольского района) уволило сельского старосту П.Ф. Павленко по его заявлению «по случаю его слабого здоровья» и единогласно избрало вместо него поселянина М. Попола[28]. (Обратим внимание, что вновь избранные (или переизбранные) сельские должностные лица зачастую подают в отставку «по состоянию здоровья»: 9 июня – Ф.В. Федоров (по семейным обстоятельствам); 15 июля – М.П. Борисов (а избран 9 июня); 18 июля – П.Ф. Павленко. Вполне вероятно, что это лишь удобная формулировка и повод освободиться от должности старосты).

Пример Подгородне-Петровской волости наводит на мысль о «превращении» «контрреформы» сельского самоуправления в кадровую ротацию со сменой должностной терминологии. Но отсутствие документов о сотнях крымских деревень не позволяет выяснить все варианты сельского общественного управления и реакции на него крестьян.

Рассмотрим пример изменения статуса Симферопольского уездного Совета крестьянских депутатов (СКД) добольшевистского созыва. 13 июля 1918 г. группа членов этого Совета поручила его председателю просить у Крымского Краевого правительства разрешения на собрание. Предстоял пересмотр устава Совета крестьянских депутатов для его предъявления в Окружной Суд на регистрацию для легального существования Совета. Значит, уездный СКД планировал вместо органа местного самоуправления стать общественной организацией по развитию кооперации в сельском хозяйстве, по устройству сельскохозяйственных курсов[29].

29 октября 1918 г. общественный сход деревни Бахчи-Эли (ныне с. Урожайное Симферопольского района) принял антиправительственную резолюцию. Заслушав доклад о постановлении Волостного Земского Собрания Подгородне-Петровской волости, обсудив и поддержав резолюцию Губернского Земского Собрания по вопросу о власти в Крыму, постановили: «Требовать немедленного ухода Правительства г. Сулькевича в полном составе. … Немедленное восстановление земельных комитетов по Закону Временного Правительства. … Мы, жители Базчи-Эли, существующему ныне … Правительству подчиняться не будем и исполнять его распоряжения отказываемся. С сего числа явочным порядком восстанавливаем общественный комитет, существовавший до момента его роспуска приказом Правительства Сулькевича и не допустим никакого вмешательства в наши дела чинов полиции[30].

 

Выводы

 

1.                  В мае – июле 1918 г. в деревнях Крыма функционировали возникшие в 1917 г. сельские общественные комитеты. Крымское Краевое Правительство С. Сулькевича заменило их дореволюционным типом сельского самоуправления – сельскими общественными управлениями под руководством старост. По нашему мнению, необходимость этой «реформы» была намного меньшей, нежели земской, городской и полицейской. И реалии 1861 г. были совсем далекими от местных условий того же Крыма в послереволюционном 1918 г.

2.                  Министерство Внутренних дел Первого Крымского Краевого Правительства хотело использовать сельских старост с их помощниками как «дополнительных сотрудников» административно-полицейского аппарата, т. е. по дореволюционным правовым нормам. А земские деятели считали сельские органы в первую очередь самоуправленческим институтом хозяйственного и культурного профиля. Фактически, обе стороны добивались одной схожей позиции: «отказывали» селянам в полноценных «управленческих потребностях» на уровне обществ в несколько сот особ.

3.                  Сами селяне, скорее всего, спокойно встретили замену сельских комитетов управлениями, потому что она ограничилась переименованием должностей и очередными выборами, не обременительными в небольших сельских коллективах. Но когда полиция начала определять обязанности старост и следить за их выполнением, уже привыкшие к «революционной демократии» лидеры сельских обществ эпизодично протестовали. Однако эти протесты были слабыми, поэтому сельская оппозиция не слилась с земско-городской.

Перспективы дальнейшего исследования темы состоят в поиске примеров «сельской реформы» Первого Крымского Краевого Правительства во всех уездах Крыма. Ознакомление с управленческой спецификой в тысячах крымских селах вряд ли достижимо, поэтому более реальным считаем выявление национальных особенностей сельского самоуправления в Крыму 1918 г.

 

Литература

 

1.                  Административно-территориальные преобразования в Крыму 1783 – 1998 гг.: справочник / сост. Л.П. Кравцова и др.; печатается в соответствии с решениями Верховного Совета АР Крым и Республиканской комиссии по делам депортированных народов Крыма. – Симферополь: Таврия-Плюс, 1999. – 464 с.

2.                  Алфавітний покажчик старих і нових найменувань населених пунктів Автономної Республіки Крим // Крим в етнополітичному вимірі: Наукове видання: Монографія / авт. кол. М. Панчук (керівник) и др. – К.: Світогляд, 2005, – С. 535–568.

3.                  Государственный архив Республики Крым, г. Симферополь (ГАРК). Ф.Р-999. Оп. 1. Д. 222. 72 л.

4.                  ГАРК. Ф.Р-1610. Оп. 1. Д. 13. 35 л.

5.                  ГАРК. Ф.Р-1610. Оп. 1. Д. 20. 7 л.

6.                  ГАРК. Ф.Р-1610. Оп. 1. Д. 21. 167 л.

7.                  ГАРК. Ф.Р-1610. Оп. 1. Д. 22. 68 л.

8.                  ГАРК. Ф.Р-1614. Оп. 1. Д. 16. 30 л.

9.                  ГАРК. Ф.Р-2433. Оп. 1. Д. 1. 374 л.

10.              Гарчев П.І., Кононенко Л.П., Максименко М.М. Республіка Тавріда. – К.: Політвидав України, 1990. – 125, [3] с., іл.

11.              Дубко Ю.В. Советская Республика Тавриды: авантюра большевистского государственного строительства. – Симферополь: Таврида, 1999. – 208 с. – Библиогр. ссылки: с. 190–198; библиогр.: с. 199–208 (256 назв.).

12.              Ледаков А.Н. Изменения в сельском самоуправлении при Крымском Краевом правительстве С. Сулькевича (июнь–ноябрь 1918 г.) на примере Ялтинского уезда // Матеріали V Волинської міжнародної історико-краєзнавчої конференції (м. Житомир, 9-10 листопада 2012 р.): Збірник наукових праць. – Житомир: Вид-во ЖДУ ім. І.Франка, 2012. – С. 186–189.

13.              Ледаков А.Н. Съезд представителей Волостных Земских Управ Ялтинского уезда: об органах сельского самоуправления (26 сентября 1918 г.) // Актуальные вопросы науки: Материалы XV Международной научно-практической конференции (10.09.2014): научное издание. – Москва: Издательство: «Спутник+», 2014. – С. 12–17.

14.              Реформы Александра II / сост. О.И. Чистяков, Т.Е. Новицкая. – М.: Юридическая литература, 1998. – 464 с.

 

Поступила в редакцию 19.11.2014 г.