Из истории узбекско-киргизских этнокультурных взаимоотношений (по материалам Ферганской долины)

 

 Абдуллаев Улугбек Сайданович,

доктор исторических наук, профессор,

Атаханов Рафик Сотволдиевич,

старший преподаватель кафедеры истории Узбекистана.

Андижанский машиностроительный институт.

 

Корни межэтнических контактов народов Средней Азии, в частности узбеков и киргизов уходят в глубь веков. На протяжении своей многовековой истории эти народы находились в тесных взаимоотношениях. Такая межэтническая взаимообусловленность проявлялось во всех сферах жизни этносов, вплоть до этногенеза, так как и узбекская и киргизская народности сложились в результате длительных, сложных этнических и межэтнических процессов.

 В конце XIX – начале XX в. на территории Ферганской области Русского Туркестана насчитывалось 423639 человек киргизов[1]. А перепись населения 1926 г. на территории нынешней Андижанской, Ферганской и Наманганской областей зафиксировало 58,960 чел. киргизов, основная масса (58,768 чел.), которой проживало в сельской местности.

Как известно, в прошлом и для киргизов было характерно многочисленное родоплеменное деление. Они делились на правое («он») и левое («сол») крыло и отдельную группу племен под названием «ичкилик»[2]. Именно, по родовым принципа киргизы расселились на территории Ферганской долины.

В северной части Ферганской долины проживали следующие племенные группы киргизов, входящие в состав правого крыла: саяк, жадигер, багыш, монголдор, а также ряд племенных групп левого крыла – сару, басыз, куличу, чонбагыш. хитай, мундуз и др.

На юге жили киргизы групп кипчак, найман, тайит, кесек, конды, бостон, нойгут, ават, тёёлёс и др., входящие в состав «ичкилика». Именно значительная группа «ичкиликов» жили в исследуемой нами узбекской части Ферганской долины.

 Поэтому считаем целесообразным более подробно остановиться на расселении некоторых многочисленных родоплеменных групп киргизов, входящих в состав «ичкилика».

Киргизы группы кипчак проживали на территории нынешнего Папского, Чустского, Бувайдинского, Янгикурганского, Уйчинского, Нарынского, Учкурганского, Дангаринского, Баликчинского, Избасканского, Кургантепинского и Джалалкудукского районов.

Киргизы группы найман были зафиксированы Винниковым Я.В. в ряде кишлаков Кувасайского, Кувинского, Алтиарикского, Ташлакского районов[3]. Кроме того, они жили на территории нынешнего Ходжаабадского, Кургантепинского районов Андижанской области, о чем свидетельствуют топонимические данные отражающие наименования названных групп киргизов.

Киргизи группы кесек на территории нынешнего Кургантепинского, Джалалкудукского районов Андижанской области. Например, они более компактно проживали в кишлаках Дардак, Дехканчеки, Кампирават Кургантепинского района.

Что касается киргизов группы жоокесек, то некоторые исследователи[4] считают их подразделением рода кесек. Но, Винников Я.Р. опираясь на данные, полученные от информаторов, определил их как отдельный род киргизов.

Они жили разбросано, небольшими вкраплениями среди узбекского населения в кишлаках Нарынского, Алтыарыкского, Ферганского, Кувинского, Ахунбабаевского районов.

Киргизы группы конди в основном жили в кишлаках Кургантепинского, Джалалкудукского, Ходжаабадского, Ферганского, Кувинского районов. На территории этих районов также проживали основная масса киргизов группы бустон.

Найгуты являются одной из многочисленных родоплеменных групп киргизов. Их основная часть в рассматриваемый период была сосредоточена в кишлаках Найгут, Иманарик Учкурганского и Чекшура Ферганского районов.

Киргизы группы ават на территории исследуемой нами узбекской части Ферганской долины жили в Учкурганском и Нарынском районах. А киргизы группы тёёлёс по нашим данным более компактно жили на территории нынешнего Ходжаабадского, Джалалкудукского районов Андижанской области. Традиционные хозяйственные взаимосвязи народов Ферганы составляют неотъемлемую часть межэтнических процессов, происходящих в данном регионе в конце XIX и начале - XX в. и она наиболее ярко проявляется между народами, принадлежащими к различным хозяйственно-культурным типам (ХКТ). Так, например, оседлое население Ферганской долины - узбеки, таджики, имея древний опыт по ведению земледельческого хозяйства, больше влияние оказали на переход к оседлости и земледельческим занятиям полуоседлых народов, в том числе киргизов.

Правда, большое количество киргизов Ферганы к этому моменту уже имели постоянное место зимовки, которое обычно располагалось вблизи оседлых узбекских (и таджикских) селений. Такое расположение часто приводило к тому, что под влиянием оседлых узбеков (и таджиков), они все больше и больше начинали заниматься земледелием. Например, по сообщению Ч.Валиханова, киргизы из племени адигень в середине ХУШ века имели хлебопашество около городов Маргилан и Ош.[5]

В рассматриваемый период узбекскими и таджикскими дехканами в основном выращивались такие сельскохозяйственные культуры, пак джугара, ячмень, пшеница, рис, хлопок, кунжут, лен (зигыр), морковь и др. Эти сельскохозяйственные культуры постепенно и распространяться и в хозяйствах оседающих киргизов. Однако, было бы не совсем правильным, связывать появление вышеуказанных нами видов сельскохозяйственных культур у киргизов только с концом XIX – началом XX вв., так как некоторые из них (например проса, пшеница, табак и кукуруза) в хозяйствах киргизов культивировались издавна[6]. А с 60-х годов ХУШ в. под воздействием узбекского населения Ферганы начинается возделывание риса на территории Южной Киргизии.[7]

Как подтверждают статистические данные тех времен, в 90-е годы XIX в. уже 200 тыс. или 65% киргизов, проживающих в Ферганской области, были оседлыми и занимались земледелием.[8] Земледельческие орудия южных киргизов мало, чем отличались от узбекских и таджикских, ибо они были также заимствованы у этих народов, в процессе хозяйственных контактов. Правда, орудия и инвентарь дехкан были весьма примитивными. Почва обрабатывалась при помощи местных сельскохозяйственных орудии, таких как «омач» (деревянная соха), «буйинтурук» (ярмо), «мола» (деревянная борона).[9]

 Урожай убирали серпом «урок». А для молотьбы южные киргизы «применяли заимствованное у узбеков и таджиков приспособление в виде прямоугольной деревянной рамы, переплетенной хворостом, сучьями, травой или в виде связки хвороста...» .[10]

Хотя, как мы видим, в конце XIX – начале XX вв. земледелие в хозяйстве киргизов, уже занимало прочные позиции, но, тем не менее, в силу глубоких традиции, скотоводство в хозяйстве киргизов продолжало занимать доминирующую роль.

Если в киргизском скотоводческом хозяйстве в период Кокандского ханства главным образом разводили лошадей больше, чем овец и верблюдов, то после вхождения киргизов в состав России первое место заняло овцеводство. Но следует отметить, что скотоводческое хозяйство южных киргизов имели некоторые особенности. Так, в хозяйствах южных киргизов и после вхождения в состав России немалое значение придается лошадям и крупному рогатому скоту. Такое предпочтение отдельным видам скота объясняется переходом части южных киргизов к земледельческим занятиям и оседлому образу жизни.[11]

 В рассматриваемый период определенное влияние на практику отгонного животноводства у ферганских узбеков оказывали киргизские животноводы. Нередко бывали и такие случаи, когда из-за недостатка пастбищ в долине для большого количества скота, баи отдавали на лето скот на выпас пастухам-киргизам. Например, В.А.Парфентьев об этом писал так: у узбеков селения «Вуадиль своих летних пастбищ не имеется, а потому скот передается киргизам, идущим на летовье, которые заботятся о сохранности скота..., когда киргизы возвращаются на свои зимовки, то по дороге сдают скот хозяевам».[12]

Высокогорное пастбище Алай издавна служило летним пастбищем только для киргизских, но и для узбекских, таджикских скотоводов из Ферганы. Здесь в летнее время могло сосредоточиться 15 тыс. семей киргизских и узбекских животноводов. А общее количество скота достигало полумиллиона голов.[13]

Между киргизскими, узбекскими и таджикскими скотоводами постоянно происходил обмен опытом по улучшению породы скота, в результате чего «... была получена распространенная на территории Киргизии порода скота путем скрещивания киргизских пород с другими породами, выведенными казахскими, узбекскими и таджикскими скотоводами.[14]

В целом, киргизы не заготавливали корма на зиму, но под влиянием оседлых узбекских и таджикских соседей, постепенно стали заниматься сенокосом.

Межэтнические связи и взаимовлияние народов Ферганы в рассматриваемый период нашли свое отражение и в сфере материальной культуры.

Одним из основных компонентов материальной культуры является жилище. Жилище любого народа может служить ценным источником для изучения этнических и межэтнических процессов, так как она (как и другие компоненты материальной культуры – одежда, пища) отражает особенности этнической истории, общность и различия с другим народом, этническую раздробленность или степень консолидации.

В конце XIX – начале XX вв. у народов Ферганы бытовали следующие типы жилищ: глинобитные (том уй), жилище типа землянки (ер тула), жилище типа шалаша (капа, чайла) и переносное жилище полукочевых и полуоседлых народов – войлочная юрта (қара уй, утов).

Каждое из указанных типов жилищ имело свои различные варианты. Возникновение и бытование того или иного варианта обусловлено, главным образом, различными природно-географическими условиями и в связи с этим разным характером хозяйственно-бытового уклада, а также социально-экономическим положением данной группы. Именно хозяйственная деятельность этноса во многом определяла типы и варианты жилища.

 В целом, жилища постоянного типа у полуоседлых народов в т.ч. киргизов[15] складывается в процессе тесных историко-культурных связей с оседло-земледельческими народами. При этом они не только заимствуют тип жилища, ... «издревле характерный именно для данной историко-этнографической области»,[16] но в известной степени и планировку жилых домов, и их внутреннее устройство. Так, например, у приферганских киргизов также, как и у узбеков и таджиков Ферганы, при строительстве одно- и двухкомнатных домов дома ставились фасадом на юг. Кроме того, под влиянием узбеков и таджиков они стали в стенах дома вырезать ниши (токча). А для обогревания в зимнее время они использовали «сандал», имеющий широкое распространение у узбеков и таджиков.

Жилище временного типа юрта - (қара уй, утов) и шалаш (капа) были свойственны для полуоседлых народов: киргизам, каракалпакам и кипчакам Ферганской долины.

Юрта, в рассматриваемый период, была основным типом жилища у киргизов и кипчаков Ферганы. Следует отметить, что юрты полуоседлых народов Ферганы по своей конструкции и названию деталей мало отличалась друг от друга. Так, К.И. Антипина останавливаясь на особенностях юрты южных киргизов писала, что «отмеченные особенности в разной степени характерны для юрт узбеков (локайцы, кангли, кипчаки, кунграты, мангиты) и каракалпаков [17].

Развитие национальных форм одежды того или иного народа также происходило под влиянием соседних народов. Отметим, что в конце XIX – начале XX вв. в одежде народов Ферганской долины ярко выражалась этническая специфика, которая объяснялась их исторически сложившимся образом жизни и направлением хозяйственной деятельности данного народа. Иначе говоря, характер направления хозяйства оказал сильное влияние и на формирование национальной одежды.

Если оседло-земледельческое население региона главным образом производило хлопчатобумажные ткани и из них изготовляли одежду, то у кочевых и полуоседлых народов была традиция производство ткани и одежды из шерсти, что являлось основным продуктом скотоводческого хозяйства.

Однако, несмотря на разные соотношения в хозяйствах оседлых и полуоседлых народов рассматриваемого региона под влиянием различных факторов, в том числе установленных издавна хозяйственно-культурных контактов, формировалось много общего в комплексе традиционной одежды.

В конце XIX столетия у южных киргизов стали более распространяться различные виды хлопчатобумажных тканей, из которых изготовлялась одежда. Кроме этого, киргизы на базарах Андижана, Коканда, Маргилана, Оша, Узгена охотно покупали одежду в готовом виде. В числе готовых вещей, наиболее часто приобретаемых, киргизами, были различные виды легких халатов, стеганные узбекские чапаны, мужские рубахи, тюбетейки, кожевенная обувь, шитая узбекскими мастерами.

Таким образом, у южных киргизов «... мужская и женская одежда претерпевала значительные изменения, воспринимая элементы узбекской и таджикской, а в конце XIX века одежда киргизов и некоторых районах долины на юге края уже сравнительно мало отличалась от одежды их соседей» [18].

Необходимо отметить, что оседлыми узбеками Ферганы были восприняты некоторые элементы традиционного костюма иноэтнического населения. По рассказам информаторов еще в конце XIX в. среди некоторой части узбеков была распространена верхняя одежда, шитая киргизскими мастерицами из меха - «пустин».[19]

Войлочная шляпа - «калпак», которая являлась старинным головным убором киргизов, также была распространена среди некоторой части оседлого населения долины[20]. Ее особенно охотно носили знатные люди.[21]

Другой компонент материальной культуры, который отражает этнокультурные взаимодействия - это народная пища. Именно в этой сфере сильнее сохраняются этнические традиции, т.е. пища считается наиболее консервативной частью бытовой культуры.

Как известно в прошлом, если в пище кочевых и полукочевых народов Средней Азии преобладали молочные продукты и мясо, то в пищевом рационе земледельческих народов было больше продуктов растительного происхождения. Такая свойственность вполне характерна и для традиционной кухни народов исследуемого нами региона.

Сравнительные изучения пищи узбеков и киргизов Ферганы позволяет нам "выявить многие черты сходства, которые обнаруживаются не только преобладании отдельных видов продуктов, но и в способах приготовления из них блюд.

Вместе с тем, если анализировать традиционную узбекскую и киргизскую пищу, то не трудно обнаружить и ряд блюд (и продуктов), заимствованных у других народов в результате тесного этнического и хозяйственно-культурного взаимодействия.

 

Литература

 

1.                  Абрамзон С.М Киргизии их этногнетические и историко-культурные связи. М.,1971.С.92

2.                  Антипина К.И Особенности материальной культуры и прикладного искусства южных киргизов. Фрунзе.1962.

3.                  Винников Я.Р. Родо-племонной состав и расселение киргизов на территории Южной Киргизии. - ТКАЭЭ. Т.1. - М., 1956. С.136-170.

4.                  Волконский А. От нового Маргилана до границы Бухары.Путевые заметки// Вестник Европы. 1894.№7.7//ТС.№429.

5.                  Взаимосяви киргизского народа с народами России, Средней Азии и Казахстана (конец ХVIII-XIX вв.). Фрунзе,1985.132.

6.                  Гамбург Б.С. К характеристике орудии земледельцев Ферганской долины и Ташкентского оазиса к. ХIХ - первой четверти XX в.//Хозяйственно-культурные традиции пародов Средней Азия и Казахстана, - М 1975.

7.                  Джаббаров И.М. Из истории техники и — земледелия Южного Хорезма (конца XIX - нач. XX в.) // История материальной культуры Узбекистана. - Вып. II. -Ташкент, 1961. С.283-287 и др.

8.                  Жданко Т.А. К вопросу о внутрирегиональных этнокультурных связях народов Средней Азии и Казахстана в позднефеодальный период//Проблемы современной Тюркологи. Алма-Ата, 1980.С,309.

9.                  Сухарева О.А. Древние черты в формах головных уборов народов Средней Азии // СЭС. Вып.1. - М., 1954. С. 322.

10.              Ситняковский Н.Ф. Перечисление некоторых родов киргиз, обитающих в восточной части Ферганской области // Изв. Туркестанского отделения РГО. В 1. Т.П. - Ташкент, 1900. С.92-100.

11.              Сыдиков А.С. Родовое деление киргизов. - В сб. В.В.Бартольду. Туркестанские друзья, ученики и почитатели. - Ташкент, 1927.

12.              Фирштейн Л.А. Земледельческие орудия таджиков и узбеков (по коллекциям МАЭ)// МАЭ.ХХVI -.Л.,1970 С 143-200.

13.              Мухитдинов И. Сельскохозяйственные орудия таджиков Ишкалимского района ГБАО. Тадж.ССР // СЭ. 1971. №1.

14.              Парфентьев В.А Селение Вуадил//ЕФО. Т.Ш.1904.С.68.

15.              Шаниязов К.Ш., Исмоилов X. Этнографические очерки материальной культуры узбеков конца XIX - начала XX в. Т., 1981.С.74.

 

Поступила в редакцию 12.02.2014 г.