Участие прокурора в судебном процессе, основные аспекты

Пачулия Георгий Теймуразович,

магистрант Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина.

Поддержание государственного обвинения в судебном разбирательстве уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения – важнейшая часть возложенной на прокуратуру функции уголовного преследования как деятельности, направленной на изобличение лица, совершившего преступление, и привлечение его к ответственности. В Приказе Генерального прокурора РФ от 20 ноября 2007 г. N 185 «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» особо подчеркнуто, что государственные обвинители обязаны всемерно способствовать установлению фактических обстоятельств дела с целью вынесения судом законного, обоснованного и справедливого решения.

Квалифицированное участие государственного обвинителя в суде – необходимое условие реализации конституционного принципа состязательности судебного разбирательства (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ). Построение судебного процесса на началах состязательности позволяет полно и всесторонне исследовать обстоятельства дела, усиливает гарантии прав и законных интересов участников разбирательства. Столкновение двух противоположных функций – обвинения и защиты – рождает спор, борьбу мнений.

Судебное следствие представляет собой самую трудоемкую часть судебного разбирательства, в которой формируется базис будущего судебного решения. Его нельзя рассматривать как повторение исследования, проведенного при предварительном расследовании.

Несмотря на то, что в основе предварительного и судебного следствия лежит доказывание, последнее производится в суде в совершенно новых условиях и содержит ряд гарантий, которыми не обладает предварительное расследование.

Одним из главных различий является то, что судебное следствие ограничено пределами, предусмотренными ст. 252 УПК. Во-первых, судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Во-вторых, изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Содержанием процессуальной деятельности государственного обвинителя является, прежде всего, доказывание обвинения, т.е. предъявление суду доказательств, обосновывающих факт совершения преступления и виновность подсудимого в его совершении, их проверку и оценку, а также опровержение доводов, выдвигаемых стороной защиты.

В условиях состязательности сторон, когда стороны обвинения и защиты равноправны перед судом, именно от активности государственного обвинителя в доказывании обвинения во многом зависят законность и обоснованность судебного решения по уголовному делу.

В юридической литературе справедливо отмечается, что для реализации возможностей, заложенных в состязательном процессе, государственный обвинитель должен постоянно повышать свой профессиональный уровень, применять на практике новейшие разработки юриспруденции, психологии, социологии, судебной медицины^[1].

Меняющаяся ситуация, новеллы в законодательстве, а вместе с ними повышенные требования привели к осознанию необходимости кардинального изменения подготовки государственных обвинителей к участию в судебных заседаниях.

Л. Толстой в романе «Воскресение», описывая обвинительную речь прокурора, отметил: «Когда ему предоставлено было слово, он медленно встал, обнаружив всю свою грациозную фигуру в шитом мундире, и, положив обе руки на конторку, слегка склонив голову, оглядел залу, избегая взглядом подсудимых, и начал... Он говорил то нежным, вкрадчивым голосом, переступая с ноги на ногу, глядя на присяжных, то тихим деловым тоном, взглядывая в свою тетрадку, то громким обличительным голосом, обращаясь то к зрителям, то к присяжным». М. Горький в романе «Мать» приводит другой пример: «Лысоватый прокурор встал и, держась одной рукой за конторку, быстро заговорил, приводя цифры. В его голосе не слышно было страшного... Им (судьям), несомненно, было скучно слушать эту речь».

Безусловно, новые разработки в области психолингвистики должны активно использоваться прокурорами при поддержании государственного обвинения.

Уголовное судопроизводство России является устным и публичным, поэтому важно не только то, что говорит государственный обвинитель, но и какие средства он выбирает, чтобы сделать свое выступление более наглядным и запоминающимся. Государственный обвинитель должен изложить свою точку зрения таким образом, чтобы основные положения были поняты и приняты судом. В этих целях предлагается использовать доску и мел для иллюстрации основных положений обвинения, в этом случае государственный обвинитель у суда и других участников процесса приравнивается к учителю, который для многих людей является символом авторитета. Учитывая возможность использования современных технологий, руководством прокуратуры области решен вопрос о приобретении интерактивной доски для использования прокурорами при поддержании государственного обвинения.

При поддержании государственного обвинения прокурор должен использовать способность человека к образному мышлению и с помощью различных предметов формировать у судей мысленную модель совершенного преступления. В этой работе прокурору, помимо хорошей профессиональной подготовки, твердого знания норм материального права, важно обладать способностью психологического убеждения, которую имеет далеко не каждый работник. Поэтому при приеме на службу в органы прокуратуры области тщательно проводится отбор кандидатов, они в обязательном порядке проходят собеседование со штатным специалистом-психологом, в процессе чего выясняются их способности убеждения, логического мышления и знания основ психологии. Заключение специалиста-психолога затем принимается во внимание и учитывается при решении вопроса о распределении служебных обязанностей.

На это ориентируют нижестоящих прокуроров организационно-распорядительные документы и информационные письма Генеральной прокуратуры РФ. В частности, информационное письмо заместителя Генерального прокурора РФ от 16 мая 2008 г., согласно которому государственным обвинителям в ходе судебного разбирательства уголовных дел надлежит активно участвовать в предоставлении суду и исследовании собранных по делу доказательств. Необходимо принимать все предусмотренные законом меры к тому, чтобы в ходе судебного следствия в полном объеме исследовались аудиозаписи телефонных переговоров, признанные допустимыми доказательствами.

Прокурорам следует исходить из того, что оглашение протоколов осмотра аудиозаписей в суде должно производиться только наряду с непосредственным исследованием аудиозаписи телефонных переговоров, поскольку в силу требований ст. 88 УПК каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

Приведем несколько примеров из опыта работы районных прокуратур по применению наглядности при поддержании государственного обвинения.

По делам о преступлениях против личности принимаются активные меры к демонстрированию в суде вещественных доказательств, являющихся весомыми аргументами при доказывании вины, особенно в суде присяжных, так как вещественные доказательства являются материальными объектами, объективно отражающими обстоятельства совершенного преступления, в частности, может быть продемонстрировано орудие преступления и проведен дополнительный допрос всех участников процесса, которые давали показания по поводу данного орудия.

Для большей убедительности государственные обвинители проводят демонстрацию применения орудий преступления на манекенах или муляжах с целью выявления способов воздействия на жертву, уточнения механизма причинения повреждений (когда он не совсем ясен или активно оспаривается стороной защиты).

При рассмотрении в суде уголовных дел в отношении нескольких подсудимых государственные обвинители предварительно готовят схемы для иллюстрации преступных действий соучастников.

По уголовным делам о совершении дорожно-транспортных происшествий в судебном заседании повсеместно используются схемы для более детального допроса лиц, проходящих по уголовному делу, на которых зафиксированы положение транспортных средств и их движение в момент столкновения, маршрут движения других транспортных средств и пешеходов, разметка на проезжей части, местонахождение дорожных знаков, освещение и т.д.

При рассмотрении уголовных дел о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, в судебном заседании осматриваются и прослушиваются аудио- и видеокассеты, на которых зафиксировано оперативное мероприятие «контрольная закупка наркотических средств».

По делам о преступлениях коррупционной направленности в судебных заседаниях проводится осмотр видеокассет и воспроизведение видеозаписи, на которой зафиксированы обстоятельства дачи либо получения взятки, разговор между взяткодателем и взяткополучателем.

Этот перечень дел не является исчерпывающим. По нашему мнению, активное применение наглядности в работе государственного обвинителя по уголовным делам различной категории, особенно в суде присяжных, постоянное повышение своего профессионального уровня путем подробного изучения психологии позволят существенно повысить эффективность поддержания государственного обвинения.

Соглашаясь с необходимостью изложения позиции обвинения в доходчивой и понятной для присяжных заседателей форме, невозможно признать правильными действия прокурора, направленные на формирование негативного отношения коллегии присяжных к подсудимому. Конечной целью гособвинителя в уголовном процессе должно являться не улучшение статистических показателей, выразившихся в очередном обвинительном приговоре, а установление объективной истины по делу. Требование объективности стороны обвинения провозглашается и Конституционным Судом РФ: «Обвинение может быть признано обоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты стороной обвинения»^[2]; «если органы уголовного преследования не смогли доказать виновность обвиняемого в полном объеме и, тем более, если прокурор и потерпевший отказались от поддержания обвинения в суде (полностью или частично), то это должно приводить в системе действующих уголовно-процессуальных норм при их конституционном истолковании к постановлению в отношении обвиняемого оправдательного приговора»^[3].

Судебное разбирательство осуществляется не иначе как в отношении обвиняемого в совершении преступления и только по предъявленному ему обвинению (ч. 1 ст. 252 УПК РФ). В ходе судебного разбирательства прокурор (доказывая состоятельность предъявленного обвинения) и адвокат (осуществляя защиту) зачастую освещают проблемы поведения лица в обществе, затрагивают нюансы межличностных отношений. Это требует не только реализации имеющихся у государственного обвинителя и защитника знаний в области социальной и юридической психологии, но и строгого следования нормам уголовно-процессуального закона.

Так, по делу Ж. и П. государственным обвинителем в присутствии коллегии присяжных были допрошены свидетели Т. и П.Е. Последние, не обладавшие информацией по существу предъявленного осужденным обвинения, детально и отрицательно охарактеризовали Ж. и П. В присутствии присяжных заседателей прокурор огласил данные о судимостях Ж. и П. Тем самым в судебном заседании были исследованы данные о личностях подсудимых, способные вызвать к ним предубеждение присяжных заседателей. Приговор Верховного Суда Республики Хакасия, постановленный на основании обвинительного вердикта присяжных заседателей, был отменен^[4].

В приведенном примере прокурор, выстраивая линию обвинения и намереваясь сформировать у присяжных заседателей психологическую установку на признание подсудимого виновным в совершении преступления, проигнорировал требования, во-первых, ч. 8 ст. 335 УПК РФ, в соответствии с которыми данные о личности подсудимого могут исследоваться с участием присяжных заседателей в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется, и, во-вторых, п. 2.1.11 Кодекса этики прокурорского работника Российской Федерации, запрещающего государственному обвинителю во время разбирательства дела совершать действия, которые могут быть расценены как оказание неправомерного влияния на процесс отправления правосудия.

В состязательном уголовном процессе суд должен создавать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 3 ст. 15 УПК РФ). Регулирование межличностных отношений, складывающихся в ходе судебного разрешения уголовного дела, требует от судьи не только отличного знания действующего законодательства, но и психологической подготовки, высокой культуры общения, с тем, чтобы своевременно и тактично реагировать на недопустимые в суде ситуации.

Судебные прения представляют собой фактическое подведение итогов исследования доказательств, представленных суду сторонами обвинения и защиты; они должны являть собой «оценку и критический разбор доказательств (и улик) в их логической силе и житейской связи». Психологическое воздействие сторон друг на друга и на коллегию присяжных на данной стадии судебного разбирательства наиболее велико. В данной связи прокурору важно помнить положения п. 2.1.12 Кодекса этики прокурорского работника РФ, в соответствии с которым он в отношениях с другими участниками судебного процесса должен проявлять принципиальность, корректность, непредвзятость и уважение.

Разумеется, не все приемы, связанные с воздействием прокурора на психические процессы как внутренние компоненты деятельности присяжных заседателей, приемлемы в суде. «Пройтись за счет подсудимого, без сомнения, иногда бывает соблазнительно, особенно в тех случаях, когда обвинитель глубоко убежден в его виновности и возмущен его поступком. Но этому соблазну не стоит поддаваться». Прокурор обязан уважительно относиться ко всем участникам процесса, в том числе и к подсудимому.

Аналогичное, уважительное отношение к субъектам уголовно-правового конфликта, в том числе к своему процессуальному противнику – государственному обвинителю, должен проявлять и защитник (ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). Нередко влияние на правильность выбора защитником своей позиции в судебном заседании оказывает его профессиональная деформация – возникновение у адвоката специфических психологических свойств, отрицательно сказывающихся на осуществлении им своих обязанностей. Профессиональная деформация защитника в суде проявляется в разных формах (стереотипная защита, приспособление позиции защиты к позиции государственного обвинителя и др.). Порой обнаруживается и вовсе безразличное отношение к судьбе подзащитного, выражающееся не только в неиспользовании адвокатом всех возможностей по защите прав и законных интересов подсудимого, но и в немотивированном отказе от его защиты.

Так, во время предварительного следствия и в судебном заседании защиту интересов подсудимого П., обвинявшегося в совершении преступления, предусмотренного п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, по соглашению осуществлял адвокат Л. Из протокола судебного заседания видно, что в прениях выступал один подсудимый П., а защищавший его адвокат Л. отказался от участия в прениях, при этом мотив такого отказа судом не выяснялся. Несмотря на то что уголовное дело рассматривалось судом с участием присяжных заседателей, когда участие защитника в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 51 УПК РФ является обязательным, адвокат отказался принимать участие в прениях сторон, чем нарушил требования ст. 292, 366 УПК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ удовлетворила кассационную жалобу осужденного и отменила обвинительный приговор^[5].

По справедливому замечанию Т.В. Моисеевой, прения сторон - условие, обеспечивающее объективность присяжных заседателей[6]. После выступления прокурора коллегия присяжных заседателей получает мощный посыл на формирование обвинительной психологической установки, прочность которой у каждого присяжного ввиду его индивидуальных психологических особенностей и моральных принципов разная. Хотя адвокату в такой ситуации приходится нелегко, у него сохраняется шанс добиться снисхождения присяжных к своему доверителю.

Подводя итог, можно отметить следующее.

Речевое воздействие государственного обвинителя и защитника друг на друга и на коллегию присяжных заседателей носит определяющий характер, обусловленный принципами непосредственности и устности судебного разбирательства (ст. 240 УПК РФ). При реализации принципа состязательности сторон в целях формирования внутреннего убеждения присяжного заседателя как логического завершения обвинительной или защитительной позиции следует учитывать, что в психологическом отношении внутреннее убеждение представляет собой определенное состояние сознания, характеризующееся чувством уверенности присяжного заседателя в виновности (невиновности) подсудимого. «Наличие или отсутствие сомнений связано с индивидуальными особенностями психики познающего субъекта. В доказательственном праве необходимо отвлечься от этих особенностей и связать психологический аспект сомнения со степенью его обоснованности».

Литература

1.                  Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 03.02.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 15.02.2014)

2.                  Постановление КС РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П

3.                  Постановление КС РФ от 20 апреля 1999 г. N 7-П

4.                  Определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 4 февраля 2004 г. по делу N 55-о03-16сп

5.                  Определение ВС РФ от 31 мая 2010 г. N 41-О10-47сп

6.                  Владыкина Т.А. Психологические особенности реализации принципа состязательности сторон в суде присяжных // Журнал российского права. 2012. N 8.

7.                  Долин К. Государственное обвинение в суде присяжных: вопросы теории и практики. М., 2009.

8.                  Зарипова Г. Использование психологических знаний государственным обвинителем // Законность. 2006. N 11.

9.                  Моисеева Т.В. Прения сторон - условие, обеспечивающее объективность присяжных заседателей // Российская юстиция. 2010. N 11

10.              Тисен О.Н. Основные психологические и тактические принципы участия государственного обвинителя и защитника в суде присяжных // Администратор суда. 2010. N 2.

Поступила в редакцию 24.03.2014 г.