Трансформация казахского и кыргызского права в российский период истории

Иманбаева Дина Каскырбаевна,

соискатель Института философии и политико-правовых исследований НАН Кыргызской Республики.

В XX веке казахским и кыргызским народами был осуществлен стремительный переход в принципиально иную систему права.

Очевидно, что данный переход состоялся в силу значительного внешнего влияния, которое исходило от Российского государства, особенно в советский период истории, длившийся, как известно, более семидесяти лет.

Очевидно, что обычное право, каким бы оно не было гармоничным и эффективным внутри замкнутых социумов, каковыми были рода и племена, никак не вписывалось в новую, быстро меняющуюся реальность, которую формировало Российское государство, выступавшее в качестве, безусловно доминирующей силы в Центральной Азии.

В результате Октябрьской революции 1917 года к власти вооруженным путем в России пришла партия леворадикального типа, которая, будучи вооруженной марксистской идеологией, сразу приступила к коренным преобразованиям всей хозяйственной, государственной, политической и правовой системы страны.

По нашему мнению, невозможно понять и вынести соответствующую оценку коренным правовым преобразованиям советского государства, не зная или не понимая, какие конечные цели оно преследовало, а вернее, партия, руководившая государством. Основная мотивация К. Маркса и Ф. Энгельса в необходимости установления нового справедливого социально-экономического порядка, коммунизма выстраивалась вокруг идеи создания общества всеобщего благоденствия. Такое общество было вполне возможно, по мнению основоположников марксизма, если создать соответствующие политические и правовые условия, при которых производительные силы общества не будут сдерживаться узким горизонтом буржуазного права и государства, подчиненного корыстным интересам буржуазии и смогут достичь максимального своего развития. Такова вкратце суть марксистского учения.

По сути, программным документом большевиков, как и остальных леворадикальных партий, был «Манифест Коммунистической партии», написанный, как известно, К. Марксом и Ф. Энгельсом. В «Манифесте» ее авторами были сформулированы в общем виде две основные задачи, которые должен воплотить в жизнь пролетариат для того, чтобы добиться своего высвобождения из-под власти капитала. Во-первых, он должен был полностью захватить государственную власть и после этого осуществить полную конфискацию у буржуазии средств производства и концентрацию их в руках пролетарского государства, превратив, таким образом, частную собственность на средства производства в общественную. Во-вторых, пролетариат, получив в свои руки все необходимые средства и уничтожив буржуазное право, должен в кратчайшие сроки увеличить всю совокупность производительных сил или, выражаясь более понятным языком, беспредельно развить производство материальных благ. Очевидно, что достижение первой из указанных задач выступало в качестве необходимого условия достижения второй – основной по своей сути – задачи, а именно построения общество всеобщего благоденствия.

В «Критике Готской программы» К. Маркс писал со всей определенностью: «На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы, и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!».[1]

Оппоненты К. Маркса и Ф. Энгельса еще при их жизни приводили в качестве основного контраргумента марксистскому учению положение о том, что в условиях отсутствия частной собственности на средства производства, свободного рынка и конкуренции товаропроизводителей общество фактически лишится стимулов к производительному труду. К. Маркс и Ф. Энгельс так и не смогли привести серьезных, глубоких контрдоводов. По сути, они ограничились множеством расплывчатых заявлений общего порядка, подобных тем, которые мы привели выше.

Утопическая идея создания общества справедливости и всеобщего изобилия в кратчайшие исторические сроки, в течение жизни одного-двух поколений, общества, в котором воцарится якобы свободный труд, была настолько привлекательной, что большевики возьмутся за ее воплощение. При этом право их будет интересовать не как самоценность и особый институт, а лишь как необходимый инструмент для закрепления сложившихся общественных отношений.

Придя к власти, большевики немедленно приступили к слому старого государственного аппарата и ликвидации института частной собственности через процедуру ее огосударствления. Те, кто был вовлечен в сферу товарного производства, лишись серьезных стимулов к высокопроизводительному труду, что наряду с отсутствием рыночных отношений определило сущность права в советском государстве, а также характер и противоречия его развития. Существенную роль в развитии советского права сыграли также жесткая конкуренция и идеологическое противостояние, борьба с развитыми капиталистическими государствами.

Советское государство, не имея в своем распоряжении эффективных экономических средств стимулирования высокопроизводительного труда, уничтожив с частной собственностью институт предпринимательства, стало активно и широкомасштабно использовать внеэкономические формы принуждения к труду. Социалистическое право, приспосабливаемое под политические и экономические нужды государства и реальное положение вещей, было в конечно счете приспособлено под те же цели, так как общество и государство не могли эффективно сопротивляться внешнему давлению и распространять свое влияние, не увеличивая объемы производства и качество выпускаемой продукции.

Большевики, реализуя идею диктатуры пролетариата, создавали мощный репрессивный аппарат, который не ослабил своей деятельности даже тогда, когда оппоненты советской власти уже не представляли реальной опасности для государства и власти. Объяснялось это главным образом тем, что в условиях отсутствия экономических форм принуждения к труду на репрессивные органы, помимо прочих задач, были возложены задачи по контролю за экономической деятельностью предприятий, военных производств и т.д. При этом право было целиком приспособлено под нужды и задачи бюрократии. Последняя, ликвидировав институт частной собственности и уничтожив таким образом социально-экономическую почву для классов и групп населения, способных быть реальными оппонентами власти, сконцентрировала в своих руках абсолютную власть, целиком подчинив себе законодательную и судебную ветви власти.

Однако, несмотря на все вышесказанное, было бы ошибочным или во всяком случае неполным и односторонним подача лишь негативных черт советского периода истории и права.

Обычная система права, будучи глубоко архаической и рассчитанной на сравнительно ограниченное число людей, не могла вписаться в новую систему общественных отношений. За время советской власти реальность претерпела настолько существенные изменения, что уже не могла обслуживаться традиционной системой права. Это очевидно. Однако постоянно изменяющаяся действительность со временем поставила под сомнение целесообразность сохранения и советской системы права, в которой отсутствовал ряд фундаментальных положений, свойственных правовым системам ведущих капиталистических государств.

Основное противоречие советского периода истории состоит в том, что, несмотря на все негативные черты советской политической и социально-экономической системы, что позитивных изменений, произошедших с казахским и кыргызским народами, в целом было, по нашему убеждению, больше, чем отрицательных. И эти изменения были сопряжены в первую очередь именно с существенными культурно-цивилизационными сдвигами, изменениями, произошедшими с нашими народами.

Попытки реализовать на практике коммунистическую идею – независимо от того, где и каким именно образом воплощалась данная идея, – приводили, будучи доведенные до своего логического конца, к следующим результатам:

-                   происходила полная смена прежней традиционной правящей элиты новой – формировавшейся на качественно иных, чем прежде, основах и принципах;

-                   поражались в правах сословия и даже целые классы, представлявшие, по мнению новой элиты, определенную угрозу для нового порядка, вплоть до физического устранения, происходило их отстранение от политической и культурной жизни;

-                   ликвидировались либо значительно сужалась сфера функционирования всех форм собственности за исключением громоздких, всеобъемлющих, тотальных, которые получали наименование общественной или общенародной, которая на деле была государственной собственностью;

-                   устанавливался тоталитарный либо авторитарный государственно-политический режим, либо со временем происходила трансформация первого из указанных режимов во второй;

-                   вся хозяйственная система страны преобразовывалась в автаркический тип экономики, для которого характерен экономический режим, направленный на самообеспечение и хозяйственную самоизоляцию страны и ведущий к существенному уменьшению внешнего товарного оборота;

-                   происходила полная либо значительная замена предшествующих и традиционных форм и моделей распределения совокупного общественного продукта системой его перераспределения через систему, основывавшейся на волевых решениях;

-                   коренным образом преобразовывалась исходная правовая система, постоянно приспосабливаемая государством, совокупным бюрократическим аппаратом как под новые формы и отношения собственности, так и под собственные нужды и интересы, в результате три ветви власти – судебная, законодательная и исполнительная – сосредотачивались в руках исполнительной власти;

-                   в условиях отсутствия существенных стимулов к высокопроизводительного труду и низкоэффективной экономики государственная идеология становилась основой как общественных отношений, так и правовой системы, она не подменяла собой право, однако определяла его характер и полную подчиненность текущим и долгосрочным политическим целям и задачам, поэтому право становилось ни чем иным, как тоталитарным государственным правом.

«Как исходные принципы, – пишет видный российский юрист, специалист по конституционному праву М.В. Баглай, – так и последующее развитие тоталитарного государственного права обусловливались учением марксизма-ленинизма, которое рассматривает государство как главное орудие перестройки всех общественных отношений в соответствии с целями коммунизма»,[2] при этом «общий подход большевиков к государству был не просто далек от распространенной на Западе концепции правового государства, но прямо противоположен. Государству никаким образом не предписывалось охранять права и свободы граждан или воздерживаться от вмешательства в индивидуальную свободу, даже если речь шла о представителях «трудящихся классов». На словах права были гарантированы, но на деле ни один индивид не мог требовать их от государства, ибо действовал принудительный коллективизм в пользовании правами, а государство рассматривалось как олицетворение общих интересов. Эта концепция – плод классовой теории, она закабаляла человека, создавая иллюзию преодоления буржуазного формализма свободы».[3]

За время советской власти в Кыргызстане была осуществлена радикальная модернизация, затронувшая цивилизационные основы бытия этноса, что, собственно говоря, обеспечило данной модернизации необратимый характер или, другими словами, устранило возможность возврата к исходной точке.

Казахский и кыргызский народы, продолжавшие в царский период истории существовать в системе родоплеменных отношений, в течение жизни всего лишь двух-трех поколений, во многом благодаря мощному внешнему влиянию и помощи, смогли перейти в принципиально новое качественное состояние, связанное с изменениями ряда цивилизационных параметров.

В силу стечения обстоятельств и ряда политических причин была возрождена как казахская, так и кыргызская государственность. Но это была совершенно иного рода, чем прежде, государственность, существенно отличавшаяся от прежней кочевой государственности, которая в новых условиях была уже очевидным анахронизмом. Несомненно, она носила в силу особенностей советской политической и хозяйственной системы урезанный характер. Однако объяснялось это не только стремлением России, выступавшей по отношению к периферии страны в качестве метрополии, контролировать все союзные республики и сохранять свое господство. По отношению конкретно к Казахской ССР и Киргизской ССР такой контроль наряду с реальной оказываемой помощью был скорее объективной необходимостью. Необходимо честно признать, что казахи и кыргызы не располагали на момент образования Советского государства ни необходимыми средствами, ни опытом, ни материальным, ни интеллектуальными ресурсом, ни организационным опытом, ни необходимой правовой и кадровой базой – словом, ничем для создания современной, а не архаической кочевой формы государственности. Отрицать данный факт бессмысленно.

Благодаря целому комплексу последовательных, целенаправленных и жестких мер, пусть не всегда оправданных с точки зрения гуманности и даже не всегда разумных, советскому государству в исторически краткий срок удалось ликвидировать кочевые формы жизни и хозяйствования.

Что же касается конкретно права и связанных с ним правовых институтов, то в обеих наших республиках была внедрена не только в юридическую практику и повседневную жизнь, но и в общественное сознание советское право. Оно, вопреки всем своим изъянам, было, тем не менее, несопоставимо более развитым, чем обычное право, которое, как и кочевые формы жизни, было неспособно вписаться в современные формы государственности. В Казахстане и Кыргызстане за счет значительной экономической, материальной, финансовой и кадровой помощи РСФСР и других союзных республик в течение нескольких десятилетий была создана современная инфраструктура, способная к постоянному самовоспроизведению. Она включает в себя либо предполагает существование множества сопутствующих элементов, систем и подсистем поддерживающих ее в рабочем состоянии. К ним относятся, в частности, система среднего, специального, профессионального и высшего образования, медицинского и социального обслуживания и множества других. Была создана социально-экономическая база. Возникла национальная интеллигенция, без которой невозможно дальнейшее развитие права, государственных и правовых институтов. Словом, были созданы все необходимые предпосылки и условия для современной государственности и дальнейшего ее развития. Но для этого необходимо было сменить тип цивилизации.

Литература

1.                  Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник для юридических вузов и факультетов [Текст] / М.В. Баглай. – Изд. 2-е, измен. и доп. – М.: Издательская группа НОРМА–ИНФРА-М, 1999. – 776 с.

2.                  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. [Текст] / К. Маркс, Ф. Энгельс. – 2-е изд. – Т. 19.– 703 с.

Поступила в редакцию 26.06.2015 г.