Роль конфуцианства, буддизма и даосизма в феодальном Вьетнаме
The roles of Vietnam feudal Confucianism, Buddhism, Taoism
Зыонг Куок Куан,
кандидат философских наук, преподаватель Финансовой академии, г. Ханой, Вьетнам,
Ле Тхи Тует,
кандидат философских наук, преподаватель образовательной политики факультета университета Шайгона, г. Хошимин, Вьетнам.
Строительство и всестороннее развитие страны являлось не только насущной, постоянной и долгосрочной задачей вьетнамского народа, вьетнамских феодальных династий, но и объективной неизбежной тенденцией, соответствующей законам развития. Для осуществления этой задачи необходимо было иметь идеологические ориентиры. Инструментом управления обществом вьетнамскими феодальными династиями выступала идеологическая система, представлявшая собой сочетание конфуцианства, буддизма и даосизма.
Ключевые слова: Вьетнам, феодализм, конфуцианство, буддизм, даосизм, роль, политика.
Construction and development of the country in all fields is not only an urgent frequent and permanent task of Vietnamese and the Vietnamese feudal dynasties but also an objective trend suited to the rules of development. To accomplish this, there should be ideological orientation. The Vietnamese feudal dynasties controlled their society by the ideology combination of Confucianism, Buddhism and Taoism.
Keywords: Vietnam, Feudalism,
Confucianism, Buddhism, Taoism, roles, politics.
Строительство и всестороннее развитие страны являлось не только насущной задачей вьетнамского народа, но и объективной тенденцией, соответствующей законам развития. Для осуществления этой задачи необходимо было иметь идеологические ориентиры.
Изучение положения и роли конфуцианского, буддийского и даосского учений в идеологической структуре Вьетнама показывает, что не только монархи, идеологи феодальных династий Ли и Чан, но и конфуцианские ученые второй половины XVIII века признавали, что конфуцианство, буддизм и даосизм вместе составляют идеологическую систему по управлению обществом. Хотя в период династий Ранних Ле, Процветающих Ле и династии Нгуен – феодальных династий, при которых конфуцианство занимало монопольные позиции в сфере идеологии, буддизм и даосизм подвергались критике и всевозможным ограничениям, однако в действительности эти династии никогда не применяли насильственных мер для уничтожения буддийской и даосской мысли [1. C. 94]. Напротив, многие монархи по-прежнему посещали, а также восстанавливали и строили новые буддийские и даосские храмы.
Хотя идейное содержание, функции и масштабы влияния конфуцианства, буддизма и даосизма различны, однако все три учения существовали во Вьетнаме на одной социально-экономической основе. Поэтому они в определенной степени могли дополнять друг друга, сочетаться друг с другом, создавая единую систему управлении и руководства обществом.
Конфуцианство по сути является социально-политической доктриной, положения которой возвеличивались и обожествлялись. Из всех аспектов человеческой деятельности конфуцианство уделяет наибольшее внимание социальной сфере. Из всего множества социальных отношений конфуцианство считает важнейшими три: монарх – подданные, отец – сын, муж – жена. Из всех потребностей человека оно интересуется в основном практическими потребностями.
Даосизм – проповедует подражание естественному, природному Дао, жизнь в гармонии с природой. В средневековом Вьетнаме даосизм в большей или меньшей степени соответствовали традициям и обычаям, психологии, верованиям народа и удовлетворял его духовные, религиозные потребности. Особенно в условиях феодального строя, когда уделом многих была неустроенная, полная случайностей, несправедливости жизнь, когда многие законные требования людей не удовлетворялись, учение, проповедовавшее утешение за счет ухода от мирской жизни, странствования, опиравшееся на сверхъестественные силы, представлялось вполне привлекательным.
Буддизм, с его идеологией милосердия, всеобщей любви, равенства, самопожертвования, облегчения страданий, спасения, очень верно отражал чаяния и потребности человека, жившего в постоянно меняющемся обществе, при режиме жесткой кастовой дискриминации. Буддийские идеи помогали людям осознать свою жизнь и смерть, удовлетворяли потребности не только практической, но и духовной жизни многих слоев вьетнамского общества.
Считается, что этика буддизма и даосизма похожа на этические положения конфуцианства. В статье «Единство трех религий» (Там зяо нят нгуен тхует (Tam giáo nhất nguyên thuyết)) Чинь Туэ (конец XVIII века) высказывал мнение, что «Буддизм проповедует милосердие, преодоление последствий прегрешений в прежней жизни, спасение человека, поддержание просвещения, стремление изменить дурные привычки на хорошие, отказ от жестоких поступков и стремление совершать поступки добродетельные. Даосизм говорит об очищении, отказе от страстей, преодолении жизни земной и переходу к жизни небесной… Поэтому эти три учения по сути составляют одно, три течения сливаются в одну теорию и изначально не противостоят друг другу, как вода и огонь, черное и белое, сладкое и горькое… Это показывает, что конфуцианство – это то же, что буддизм, буддизм – то же конфуцианство, даосизм идентичен конфуцианству, а конфуцианство – то же, что и даосизм» [1. C. 96]. В надписи на стеле, посвященной восстановлению храма Трех религий Нго Тхи Ши (1726-1780) сказано: «Милосердие (буддизм), спокойствие (даосизм) вместе с гуманностью и справедливостью и нравственным самосовершенствованием (конфуцианство) могут сформировать нравственные устои человечества и поддержать просвещение» [1. C. 95]. Таким образом, этика конфуцианства и буддизма в целом схожи и имеют общую цель просвещения и образования человека.
Что касается религиозного аспекта, то аргументы, которые выдвигаются в этой области, заключаются в том, что все три учения имеют общую основу и цель. Многие монахи-буддисты эпохи правления династии Ли считали, что цель «умножения благодеяний» существует не только в буддизме, но и в конфуцианстве, разница заключается только в том, что «буддизм в полной мере проявляется в вопросах тонких, сокровенных». В сочинении «Доклад о комплексе трех религий» («Бай шо хоп те Там зяо» (Bài sớ hợp tế Tam giáo)) Нго Тхи Ши утверждает: «И Конфуций, и Будда Шакъямуни, и Лаоцзы могут дать очень многое людям как воздаяние за их благие деяния» [1. C. 95].
Многие идеологи и монархи считали также, что помимо двух вышеуказанных аспектов, все три учения имеют большое практическое значение для человека. Буддийский монах Виен Чиеу (999-1090) называл и конфуцианство и буддизм светом. Король Чан Тхай Тонг (1218-1277) считал, что если роль буддизма заключается в том, чтобы «наставлять и вести по правильному пути невежественные толпы», «разъяснять вопросы жизни и смерти», то роль конфуцианства – «установить образец [поведения] для будущих поколений, служить примером на будущее» [4. C. 27].
Идеологи и монархи также указывали на идеологические различия между тремя учениями, которые позволяют им дополнять друг друга, обогащая идеологическую систему общества. При этом конфуцианство являлось основой, доминантой. В то же время правящие круги искали различия в политических целях трех учений, чтобы превратить буддизм и даосизм вместе с конфуцианством в инструмент управления, обслуживающий политические цели власти. Король Чан Тхай Тонг замечал: «Конфуцианство заботиться только об общественных устоях, а вопросы судьбы, рождения и смерти человека должны решаться с опорой на буддийское учение» [4. C. 28].
Поиск сходства и различий между тремя учениями был связан с вопросом выбора идеологической системы, которая выступала бы в роли политической опоры, инструмента управления и руководства обществом. Это показывает, что отдельно каждое из этих учений не могло стать независимой идеологической системой, выступавшей в качестве единственной теоретической основы, необходимой и достаточной для жизни общества. Вьетнамское феодальное государство глубоко осознавало, что все три учения – конфуцианство, буддизм и даосизм имеют свои собственные позиции, роли и функции и при этом абсолютно необходимы для обеспечения управления обществом, и поэтому ни одно из них не может быть отброшено. Династии Ли и Чан в начале создания и развития своего государства искали компромисс, объединяя все три эти учения в одной конфуцианско-буддийско-даосской идеологической системе. Это был мудрый, правильный выбор, не только соответствовавший социально-экономической структуре, но и помогавший вьетнамскому государству преодолеть многие серьезные испытания.
Роль указанных трех учений в конфуцианско-буддийско-даосской идеологической системе периода правления династий Ли, Чан и в сложившейся в XVII-XVIII веках модели «единства трех религий» («там зяо донг нгуен») не была неизменной. Это хорошо видно при рассмотрении роли конфуцианства в периоды правления различных феодальных династий в деле создания, сохранения и развития центрального аппарата власти, обоснования легитимности права императоров «управлять народом от имени Неба». Общая тенденция была такова, что с течением времени конфуцианство всё больше доминировало в общественно-политической жизни, становилось все более необходимым для удовлетворения потребностей управления и руководства обществом. Начиная с XV века, конфуцианство занимает монопольную позицию в сфере идеологии, подчиняя себе многие ключевые сферы жизни общества и человека, а буддизм и даосизм наоборот, стали отходить на второй план.
Несмотря на взаимопроникновение и на то, что все три учения являлись инструментами власти, однако в структуре конфуцианско-буддийско-даосской идеологической системы и в самой модели «там зяо донг нгуен» постоянно проявлялось недоверие конфуцианства к буддизму и даосизму, звучала критика в адрес последних. Авторами целенаправленной критики в отношении буддизма в основном были ученые-конфуцианцы [2. C. 227]. Наиболее типичным примером такого отношения являются первая волна критики в XIV веке и вторая волна в конце XVIII – начале XIX века.
Первая волна возникла в конце эпохи правления династии Ли. Растущая активность буддийских монахов, ставших принимать активное участие в общественной жизни и забравших влияние у династийных сил, заставила некоторых ученых-конфуцианцев, являвшихся опорой династии, выступить с обвинениями в адрес буддизма и его сторонников. Как, например, Дам Зи Монг, живший в конце правления династии Ли, считал, что поступки буддийского духовенства, такие как самовольное объединение в группы, бесстыдное распивание спиртных напитков и поедание скоромной пищи прямо в монастырях, прелюбодеяния прямо в монашеских кельях развращают нравы, наносят ущерб священным догматам и обществу [2. C. 228]. Конечно, эту критику пока нельзя было назвать голосом антибуддисткого движения. Только к XIV веку критика буддизма стала явлением распространенным, озвучиваемым целой серией ученых-конфуцианцев, таких как Тю Ван Ан (1292-1370), Ле Ван Хыу (1230-1322), Чыонг Хан Шиеу (?-1354), Ле Куат (1300-1357), Фам Ши Мань и др. Критиковавшие буддизм конфуцианцы считали его укрытием для ленивых, избегающих выполнения своего долга перед государством; последователей буддизма называли «бесами и нечестивцами», занимающимися исключительно гнусными делами. Однако эта критика не была направлена на уничтожение буддизма. Ее целью было лишь ограничение роли буддийского учения. Эта критика сигнализировала об упадке буддизма в практической жизни общества, в сфере идеологии и, в частности, открыла дорогу утверждению монополии конфуцианства в XV веке.
Вторая волна преследовала цель восстановления и укреплении режима централизованной власти феодальной династии Нгуен. Буй Зыонг Ликь (1757-1828) считал буддизм и даосизм «выдумкой», «ересью», в которую нельзя верить и которую надо отбросить. Фам Нгуен Зу (1739-1786) считал эти два учения суевериями и предрассудками, которые только вредят людям, одурманивая их, эти ученияпоэтому необходимо уничтожить. Фам Куи Тхить (1760-1825) в свою очередь полагал, что те, кто заботятся о благополучии буддизма, делают это только из корысти. По мнению Буй Хюи Бика (1744-1818), буддизм и даосизм не только «одурманивали людей своей теорией воздаяния» [3. C. 105], но и наносили ущерб их имуществу.
Хотя вторая волна критики была не такая мощная, как первая, мнения, высказывавшиеся учеными-конфуцианцами, были так же примитивны и предвзяты. Как и в первой волне, на этот раз критика также преследовала цель возвеличивания конфуцианства и подтверждения легитимности феодальных династий.
Подводя итог можно сказать, что в феодальном Вьетнаме и конфуцианство, и буддизм, и даосизм занимали своиниши и играли свою роль в духовной жизни общества. Безусловно, позиция и роль этих учений была различной, хотя все они использовались властью в качестве инструмента управления. В структуре конфуцианско-буддийско-даосской идеологической системы и в самой модели «там зяо донг нгуен» конфуцианство, с его монархической идеологией, с его установкой на самосовершенствование, лозунгом «блюсти порядок в семье, править государством, умиротворять народ», принципами исправления имен, идеями о небесном велении, верности и почтительности стало единственным необходимым, полезным и практичным учением для феодального Вьетнама. Использование конфуцианских идей в создании и поддержании феодального режима во Вьетнаме послужило одним из факторов, способствовавших формированию и укреплению централизованного характера единоличной власти.
Литература
1. Ле Ань Зунг. Конфуцианство, буддизм, даосизм во вьетнаме. Хошимин, 1994. (на вьетнамском языке).
2. Нгуен Тай Тхы (Гл. ред). История Вьетнамской мысли. В 2-х тт. Т. 1. Ханой, 1993. (на вьетнамском языке).
3. Нгуен Тхань Винь. Социально-политическая теория конфуцианства и его влияние во Вьетнаме. Ханой, 2007. (на вьетнамском языке).
4. Поэзия и проза эпохи династий Ли и Чан. В 3-х тт. Т. 2. Ханой, 1989. (на вьетнамском языке).
Поступила в редакцию 07.05.2015 г.