Процесс телесной самоидентификации и особенности культуры информационного общества
Роговец Ольга Викторовна,
аспирант кафедры теории искусств и эстетики Луганской государственной академии культуры и искусств имени М. Матусовского.
Научный руководитель – доктор философских наук, профессор, профессор кафедры теории искусств и эстетики Луганской государственной академии культуры и искусств имени М.Матусовского
Лугуценко Татьяна Валентиновна.
Автором проводится параллель между отличительными особенностями культуры информационного общества и процессом телесной самоидентификации, раскрывается их взаимосвязь и взаимовлияние, выделяются новые пути трансформации тела человека в сети, непосредственно влияющие на самоидентификацию личности, а также предпринимается попытка определить перспективы будущих модификаций, затрагивающих процесс телесной самоидентификации.
Ключевые слова: идентификация личности, телесная самоидентификация, постиндустриальное общество.
The author draws a parallel between the distinctive features of the culture of the information society and the process of bodily self-identification, reveals their interconnection and mutual influence, identifies new ways of transforming the human body in the network, that directly affect the self-identification of the individual, and attempts to determine the prospects for future modifications affecting the process of bodily self-identification.
Keywords: personal identification, body self-identification, post-industrial society.
Постиндустриальная культура, распространившаяся на все социокультурное пространство, оставляет человеку с каждым днем меньше путей и способов самоутверждения. Навязывая множество готовых идентичностей, современное общество преграждает человеку путь к поиску своего собственного «Я». Процесс личностной самоидентификации, таким образом, превращается в обмен симулякрами, наиболее ярко отражаясь при этом в информационной культуре. Именно отношение человека к себе как к существу телесному, является первичным в формировании собственного отношения к окружающему миру, происходящим в нем процессам и принятию самого себя в этом обществе. Предполагая, что восприятие и принятие собственного тела – это начало отношения к себе как к личности, можем также предположить, что его нивелирование – это потеря своей индивидуальности, процесс утраты которой наиболее ярко проявляется в информационном пространстве.
Анализируя теоретические концепции постиндустриального общества, обнаруживаем существование двух основных векторов развития его в будущем. Первый – оптимистический – акцентирующий внимание на достоинствах информационных технологий и преимуществах их интеграции во все сферы жизнедеятельности общества. Второй же, выдвигает прямо противоположный предыдущему исход тотального насаждения информационных технологий, развивая мысль о том, что в будущем это приведет к полному отчуждению личности, к культурной катастрофе и властвованию технической элиты. Оба этих пути, однако, говорят об информационных технологиях, и компьютере в частности, как о неотъемлемой, ставшей сердцевиной общественной жизни части человека, диктующей свои правила становления личности.
Существуя в обществе, так или иначе развивающемся по одному из заданных векторов, человек вынужден приспосабливаться к среде, однако будет ли он поглощаться ею зависит только от него самого. Изучая специфику культуры информационного общества, такие исследователи как Г. Андерс, М. Кастельс, М. Макклюен, Й. Масуда, Э. Тоффлер, А. Турен и ряд других ученых выделяют целые комплексы её особенностей, которые так или иначе можно связать, на наш взгляд, с двумя основными – чрезмерной социализацией общества и пресыщенностью его информацией. Исследователи акцентируют внимание на том, что сегодняшнее социокультурное пространство, находясь в процессе ежеминутных трансформаций изменяет не только общество в целом, но и каждого отдельного человека, в следствии чего формируется новое поколение людей, именуемое одномерным, цифровым, виртуальным, и так далее, едино свидетельствующем об актуализирующейся общей проблеме – потере индивидуальности или кризисе идентичности.
Выступая лейтмотивом культуры постиндустриального общества, тема поиска человеком себя в этом мире раскрывает один из самых сильных человеческих страхов – боязнь потерять собственное «Я». Ранее описанные в многочисленных художественных произведениях и лишь изредка упоминаемые в научных публикациях, а сегодня непрерывно и всесторонне исследуемые в философско-антропологическом русле трудов таких ученых как Ж. Батай, И. Быховская, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ч. Кули, М. Мерло-Понти, Жд. Мид, Г. Тульчинский, М. Эпштейн и других вопросы об изменении тела и проблемах идентичности, говорят одновременно об изобилии путей самоидентификации личности на ряду с кризисом данного процесса. Количество социальных и культурных трансформаций, на сегодняшний день несметно участившихся, превращает процесс телесной (само)идентификации из естественно протекающего в патологически болезненный, с навязчивым желанием что-то изменить, говорящим об отчаянии человека, задавленного потоками информации, быстро сменяющимися стандартами и модными тенденциями. «…Человек перестает знать, что значит его тело, … исчезает ранее бывший твердый способ означивания, истолкования своего тела… Он стремится открыть заново, что же значит его тело – и очевидный путь к этому обретается в разъятии, разложении тела…», что приводит к деперсонализации личности, изоляции самости и внутренней опустошенности человека [6, с. 19].
Продолжая мысль о модификации общества, стоит отметить то, что одна составляющая бытия человека остается все же константной – его телесное воплощение. Являясь базисом существования в реальном мире (в отличии от виртуального) телесность выступает основой для получения практически всех видов идентичностей, на передовых позициях которых находится способность человека воспринимать свое тело, соотносить его образ с установленными культурными образцами, то есть телесно самоидентифицироваться. Данный процесс включает в себя множество составляющих, первоочередными из которых, по мнению ряда американских ученых выступают создание формы тела и телесное поведение, характеризующиеся наличием определенного «языка внешности», говорящего самого за себя посредством фигуры, одежды, аксессуаров, прически, походки, мимики, жестов и прочего. Каждый из этих компонентов, в комплексе осуществляющих процесс телесной самоидентификации личности, также является первоочередным в распознавании (идентификации) индивидов отдельных социальных, профессиональных, этнических и других групп, и позиционировании себя как участника какой-либо из них.
Процесс телесной самоидентификации, постоянно видоизменяясь, обновляясь и дополняясь, сопровождает человека на протяжении всей его жизни. Начинается он еще в раннем младенчестве, когда ребенок, посредством телесных движений, реакций и перемещений выделяет себя в социальной среде, тем самым закладывая фундамент телесной самоидентичности. Продолжая расти и развиваться, он постепенно изучает свое тело, начинает узнавать о его строении и функциональных особенностях, после чего, воспринимая через собственное тело окружающий мир, посредством переживания всего спектра телесных ощущений, движений и памяти пытается определить свое место в нем. Так, А. Бергсон, подчеркивая значение телесных движений, говорит, что именно благодаря перемещению нашего тела в пространстве и постепенному осознаванию этого процесса, человек структурирует себя как личность, центром которой определяет тело. Механизм понимания данного процесса он описывает достаточно просто: «По мере того как тело мое передвигается в пространстве, все другие образы изменяются; образ же моего тела, наоборот, остается неизменным. Мне в итоге приходится сделать его центром, к которому я отношу все другие образы» [2, с. 185].
Индикатором «нового уровня автономии и сознавания себя» выступает дальнейший процесс биологического и психологического развития ребенка, выражающийся в высказывании своего «нет». Данное отрицание, как атрибут противопоставления себя миру, говорит о возникновении телесной самости (self), формирующейся наряду с внутренним Эго и в будущем определяющей полноценность существования личности [4, с. 287]. Последующий процесс телесной самоидентификации связан со сменой непосредственного телесного познания на опосредованное, в ходе которого ребенок самоидентифицируется, считаясь с мнением значимого взрослого, что приводит к постепенному осмыслению необходимости самопознания и выхода за границы собственного тела, то есть возможности посмотреть на себя со стороны. Данное дистанцирование, предоставляющее возможность глазами Другого увидеть образ своего тела, является одним из основных элементов акта самоидентификации человека, позволяя при этом соотнести внутреннюю телесность внешнему образу, тело биологическое – социальному, индивидуальное – одному из множества аналогичных других.
Говоря о процессе телесной самоидентификации, нельзя не затронуть вопрос гендерной идентичности, поскольку в обществе информационной культуры он выдвигает новые параметры. Исходя их предложенных нами двух основных отличительных черт культуры постиндустриального общества – пресыщенности информацией и чрезмерной социализации, наблюдаем тенденцию смены традиционных социальных ролей мужчины и женщины, и, как следствие потерю устойчивых характеристик половых признаков личности. Опираясь на научно-технические достижения в области медицины, генетики и пластической хирургии, человек компаундирует (перемешивает) показатели маскулинности и фемининности, создавая типы «сильных женщин» и «женственных мужчин» с одной стороны, выстраивая в связи со сменой социальных ролей компенсаторно-адаптационные процессы телесной самоидентификации и меняя лишь гендер (но не пол) со второй стороны, и диаметрально переворачивая, то есть полностью изменяя пол (а не гендер) с третьей.
Индивидуальность и массовизация личности, являющиеся полярными и одновременно существующими в единстве характеристиками культуры информационного общества, также выступают одними из важнейших составляющих процесса телесной самоидентификации. По мнению Я. Ассмана «коллективная идентичность, в отличие от личной, не опирается на естественную явственность телесного субстрата», что дает человеку возможность осознать свою уникальность, своеобразие и неповторимость [1, с. 141]. Однако в культуре информационного общества такое руководимое телесностью осознание собственной исключительности нивелируется, поскольку возникают такие понятия как тело социальное, коллективное и прочие, в результате которых, на ряду с сохранением субъективных, обособленных характеристик человека, формируется однородное, массовое тело, которое каждый из индивидов объективизирует, уравнивает под один тип.
Так, определяя особенности культуры информационного общества, Э. Тоффлер говорит о том, что сегодня формируется «одноразовый человек», чрезмерно любознательный и избыточно активный участник постиндустриального мира, пресыщенного информацией. Постоянно находящийся в физическом реальном мире, в условиях культуры новой эпохи он все свои действия реализовывает в мире виртуальном, что приводит к еще одной проблеме телесной самоидентификации, заключающейся в дереализации двух миров. Ежедневно проводя несметное количество коммуникационных актов, человек культуры информационного общества начинает реагировать на мир виртуальный намного сильнее, чем на реальный, что приводит к возникновению феномена «расщепленности личности» (Г. Андерс), проявляющегося в потере стабильной самоидентичности, творческой индивидуальности и уникальной телесности, в следствии чего возникает реальная виртуальность.
Заметим, что в попытке найти себя, человек эпохи информационной культуры не подчиняется последовательному процессу. Переставая шаг за шагом познавать себя, он получает обрывки знаний и опыта, поскольку бурно сменяющийся поток информации требует замещения новыми данными. Это определяет следующую особенность процесса телесной самоидентификации, выраженную понятиями фрагментарности и целостности личности, когда процесс самоидентификации следует не по пути планомерной работы над собой, деятельности на производстве или в обществе в целом, а происходит от потребления и возможностей быть в курсе всех новаций, то есть способности быстро находить, перерабатывать, оценивать и применять (или отвергать) информацию. В следствии этого каждый новый этап телесной самоидентификации зависит уже не от физических способностей и желаний человека, а от уровня его информированности, ни коем образом не способствующему созданию целостного образа человека, а лишь мозаичной, способной в любой момент заменить устаревший элемент конструкцией, что, на наш взгляд, является очередным шагом на пути трансформации формы существования человека.
Процесс телесной самоидентификации связан также с актом коммуникации индивида, осуществляющемся как при непосредственном контакте с другим субъектом, так и при взаимодействии с ним в информационном пространстве. Тело, являясь носителем определенной информации, в современном социокультурном пространстве претерпевает определенные трансформации. По мнению Н. Бугуевой, изменяться оно может в трех направлениях. Первое из них – использование «экспрессивных выразительных возможностей тела и лица – мимики и пластики», предоставляет человеку возможность выбрать подходящий в данный момент визуальный образ, и в соответствии с ним соотносить свое телесное воплощение с необходимым в конкретном случае обликом. Второй путь – механическое изменение параметров тела и органов, характеризуется прокалываем, шрамированием, вытягиванием, пластикой органов и тела в целом. Такие телесные трансформации, побуждаемые созданием в культуре информационного общества шаблонов и эталонов красоты, толкают человека на отторжение своей природы и вместо поиска или непосредственного формирования индивидуального телесного «Я» развивают процесс обмена симулякрами, слепое подражание кумирам и рутинное клиширование штампами. Третье направление, характеризуется преобразованием природы человека путем украшения тела татуировками и рисунками, изменением прически и макияжа, подбором индивидуального стиля одежды и наличием (отсутствием) бижутерии. Данные трансформации также играют значительную роль в процессе телесной самоидентификации, поскольку «человек видим тогда, когда к его телу прилегают вещи» [7, с. 192]. Именно такие телесные маркеры, вынося знаки внутреннего мира на поверхность и формируя «внешнее тело», выступают средством самоидентификации, передающим символические знаки и культурные коды личности общественности [3, с. 62 – 63].
Однако, в соответствии с особенностями культуры информационного общества стоит выделить еще два пути трансформации тела, связанных с телесной самоидентификацией личности, первый из которых – ретуширование телесного образа, воплощенного в виртуальной реальности. Человек культуры информационного общества, в попытке найти себя, трансформирует свое «стандартное», неискаженное гримасами, масками, не имеющее фактических и визуальных телесных модификаций тело, и в сетевом пространстве корректирует его. Такого человека, хоть и преображенного, значимые Другие и случайные субъекты коммуникаций будут все же идентифицировать с исходным телесным образом. Однако, продолжая наши размышления, приходим к пятому виду телесных трансформаций, реализовывающемуся исключительно в информационном пространстве – «преображению преображений», когда человек изменяет не себя настоящего, а себя отретушированного (например, с улыбкой, макияжем и пирсингом). В этом случае как значимый Другой, так и незнакомые фигуры общества будут воспринимать абсолютно нового человека, не идентифицируемого с существующим в реальности. Кроме того, сам человек, проведя данную трансформацию, может в сети создать «нового себя», наделенного определенными телесными параметрами, психологическими характеристиками, индивидуальным мировоззрением и системой ценностей. Такой путь трансформации человеческого тела, наиболее ярко иллюстрирует кризис (само)идентичности эпохи постмодерна, в котором человек, не найдя свое собственно «Я», создает совершенно иное.
Данные пути трансформации тела приводят к росту интереса к процессу оцифровки тела, что примечательно, начавшегося еще в Древней Греции. Первыми создателями прототипа современной трехмерной модели человека были скульпторы, установившие пропорции идеального тела, воплощенные в статуях «Венеры Милосской» и «Дорифор». Продолжилось вычисление телесных канонов в ХV веке, когда М. ди Якопо (Таколла) попытался просчитать числовые пропорции тела в изображении «витрувианского человека», позднее усовершенствованного Л. да Винчи. Здесь, обнаженная фигура мужчины, посредством наслоения двух поз вписанная в круг и квадрат одновременно, оформилась сопроводительными примечаниями относительно «канонических пропорций» человеческого тела, наделенными, по сути, цифровой его трактовкой. Иными словами, как отмечает Фрумкин, представилась возможность «выразить тело формулами». [5, с. 23]. Уже сегодня, тело человека без труда можно выразить в цифрах: рассчитать его пропорции, узнать о математических фактах анатомии и физиологии, очертить геометрический образ личности, а также выразить его посредством программного кода. Наука приходит к созданию трехмерной модели человека, доступной к восприятию каждым индивидом в искусстве, науке, бизнесе, информационных технологиях и так далее. Усугубляющийся процесс отчуждения от биологического тела, посредством замещения его искусственным (виртуальным) приводит к тому, что идентифицировать его можно отождествив с алгоритмом, набором знаков и символов, то есть бестелесных смыслов. Итогом данного процесса является то, что человек перестает воспринимать себя в качестве существа телесного, отдавая предпочтение цифровому воплощению тела.
Всевозможные разработки моделей будущего направлены на усовершенствование, улучшение и продолжение жизни тела, однако, можно предположить иной исход, в котором многомерные модели человеческого тела виртуальной реальности заберут наше «Я», оставив пустую биологическую оболочку. Процесс оцифровки тела человека, говорит о возможности его трактовки посредством формулы, кода или алгоритма, соответственно поддающегося хакингу (взлому) и извлечению данных (нашего Я), что может привести как к сохранению личности, так и к возможности её скачивания и использования другими. Попытки процесса оцифровки тела проводятся учеными также в связи с поиском путей достижения бессмертия, один из которых – скопировать сознание человека и оставить его в виртуальной среде, где он сможет находиться вечно, то есть создать цифровое бессмертие. Многие оптимисты научного мира говорят о возможности реализации данного проекта уже в ближайшие 20-30 лет, однако другие ученые отмечают, что это если и случится, то в далеком будущем.
Таким образом, тело сегодня, как никогда ранее, наиболее плотно вплетается в полотно информационной культуры, в пространство знаков и символов, в котором формируется, функционирует и постоянно трансформируется. Являясь фундаментом телесной самоидентификации, оно поддается всевозможным модификациям, таким образом отражая бесчисленное множество попыток человека обрести себя. В условиях постиндустриального общества, индивид оцифровывает свое тело, постепенно виртуализируя физическую реальность и создавая возможность модифицировать её. Насыщенная культурными метками, фрагментарная, деконструированная телесность человека культуры информационного общества создает множественные и постоянно изменяющие тождества, отдаляющие каждого из нас от природного «Я», однако, живя в физической, а не виртуальной реальности мы должны помнить, что именно восприятие человеком собственного тела выступает базисом формирования его как личности, а процесс телесной самоидентификации помогает раскрыть творческий потенциал и найти свое место в мире.
Литература
1. Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Пер. с нем. М.М. Сокольской. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 368 с.
2. Бергсон А. Материя и память Собр. соч. в 4-х т. / А. Бергсон. – М.: Московский клуб, 1992. – Т 1. – 336 с.
3. Бугуева Н.А. Техники трансформации человеческого тела как один из способов социализации телесности / Н.А. Бугуева // Вестник Челябинского госуд. ун-та, 2011. – №18 (233). – С. 60 – 64.
4. Лоуэн А. Предательство тела / А. Лоуэн. – Екатеринбург: Деловая книга, 1999. – 327 с.
5. Фрумкин К. Сингулярность. Образы «постчеловечества» / К. Фрумкин. –
М.: Алгоритм, 2016. – 320 с.
6. Хоружий С. С. Герменевтика телесности в духовных традициях и современных практиках себя [Электронный ресурс] / С. С. Хоружий // Библиотека института синергийной антропологии, 2004. URL: http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H.
7. Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии / Я.В. Чеснов. – М.: Гардарика, 1998. – 400 с.
Поступила в редакцию 08.06.2018 г.